"Недостаточно, недостаточно огневой мощи…"
Леон развернулся и снова побежал, в ужасе, оттого что ему приходится отступать, боясь за Аду, которую он оставил позади с монстром-крокодилом. Но, подсчитав, что понадобится еще как минимум пятьдесят выстрелов — или ядерный взрыв, — чтобы остановить эту тварь, он пришел к мысли, что ему лучше сначала убраться подальше, а потом уже размышлять.
"Держись, Ада…"
Под аккомпанемент грохочущих шагов гигантской ящерицы, он пробежал мимо ящиков, мимо ряда стальных баллонов и остановился. Инстинкт самосохранения отчаянно запротестовал, настойчиво требуя трезвой оценки ситуации, но у Леона возникла идея, и после очередного громоподобно шага ящерицы парень повернулся и ринулся обратно.
"Лишь бы сработало, обычно это срабатывает в фильмах, прошу, Господи…"
Рама с пятью блестящими цилиндрами была вставлена в углубление в стене и закреплена стальным кабелем. Он заметил кнопку, очевидно, регулирующую силу натяжения кабеля. Леон стукнул по ней кулаком, и тяжелый провод отошел от стены, описал дугу и шлепнулся на пол. Отбросив дробовик, он с огромным усилием взялся за ближайший баллон, по-прежнему истекая кровью. Кеннеди чувствовал, как тонкие струйки крови побежали по его вспотевшей груди, но, не останавливаясь ни на секунду, уперся пятками в пол, стараясь высвободить контейнер со сжатым газом.
"…есть!"
Леон отпрыгнул назад, когда серый цилиндр выпал из углубления, и, ударившись о бетонный пол, откатился на пару сантиметров. Бросив взгляд через плечо, он увидел, что крокодил успел покрыть еще около пятнадцати метров, и уже был достаточно близко, чтобы Леон смог разглядеть его жуткие пятнадцатисантиметровые клыки, ощутить его горячее дыхание и смрад гниющего мяса, когда монстр, в очередной раз зарычав, раскрыл пасть.
Леон занес ногу над баллоном и пнул его со всей силы, что у него еще оставалась. Тот лениво покатился навстречу приближающейся ящерице. По счастливой случайности, коридор имел небольшую покатость, и цилиндр весом в двести с лишним килограммов, набрав скорость, скатился по дуге к крокодилу.
Пятясь назад, полицейский рывком вытащил пистолет из-за пояса и направил его в серебристый цилиндр, держа палец на спусковой скобе, с трудом сдерживаясь, чтобы не нажать на спуск. Крокодил все полз вперед, его хвост хлестал по стенам, так, что с потолка сыпалась цементная пыль при каждом ударе. Леон пребывал в состоянии благоговейного ужаса, животный страх безраздельно завладел его сознанием, и ему стоило огромных усилий не обратиться в бегство.
"Давай, ты, ублюдок".
Меньше чем в сорока метрах от того места, где он занял позицию, контейнер с газом наконец встретился с крокодилом, и Леон спустил курок. Первая пуля со звоном отскочила от пола, не долетев до катящегося баллона, а зубастая пасть уже открылась, чтобы схватить и отшвырнуть сверкающий цилиндр в сторону…
"Спокойно".
Леон выстрелил снова, и… ударной волной его сбило с ног, он рухнул на пол; вырвавшийся из баллона сжатый газ и оторванные взрывом куски стали начисто отхватили голову твари, лопнувшую, словно воздушный шар. В ту же секунду волна кровавых ошметков накрыла Леона, осколки зубов, костей и обрывки изодранной, дымящейся плоти дождем падали вокруг него.
Как только короткие лапы мертвой рептилии подогнулись, и безголовая туша завалилась на бок, Леон, задыхаясь в дыму, со звоном в ушах и кровоточащей раной на предплечье, уселся на полу. Он зажал рану залитой кровью рукой, подумав, что давно не чувствовал себя таким измученным, слабым, изнемогающим от боли… и довольным.
— Я сделал тебя, тупая хрень, — проговорил он, улыбнувшись.
В следующий момент вбежавшая в коридор Ада обнаружила его, уставившегося на дело рук своих с торжеством во взгляде, окровавленного, истекающего кровью и скалящего зубы, словно довольный своей проделкой ребенок.
Глава 23
На Леоне была одета белая рубашка под униформой; Ада разорвала ее по швам и обтянула ей руку полицейского поверх его изуродованной рабочей одежды, соорудив что-то вроде повязки. Парень потерял довольно много крови и, очевидно, находился на грани потери сознания. Во всяком случае, выглядел он беспомощным, словно котенок, и Ада не упустила возможности воспользоваться его шоковым состоянием, чтобы объясниться. Впрочем, когда она ухаживала за ним, то и сама была слегка ошеломлена захлестнувшей ее бурей эмоций.
— …и мне показалось, что она мне знакома. Думаю, я встречала ее у Джона на работе, и я почти нагнала ее, но она, должно быть, проскочила мимо меня. Я заблудилась в тоннелях, когда пыталась отыскать дорогу назад…
Ни слова правды, но Леон, похоже, этого не замечал, как не замечал и ее нежных, заботливых прикосновений, или того, как чуть заметно дрожал ее голос, когда она в третий раз извинялась, что бросила его там.
"Он спас мне жизнь. Снова. И все, что я могу дать ему взамен — это ложь; обман, просчитанный до мелочей, в обмен на его самоотверженность…"
Что-то изменилось для нее в ту самую секунду, когда юный офицер Кеннеди закрыл ее от пули, и она не знала, как вернуть все обратно. Хуже того, она не была уверена, что вообще хочет возвращать что-либо на исходные позиции. Это было нечто сродни рождению нового чувства, какой-то эмоции, которой она никак не могла дать имя, но которая отныне переполняла ее душу; она тревожила, стесняла… и все-таки не была совсем уж неприятной.
Его умное решение проблемы почти неуязвимого крокодила — существа, которого она еле могла сдерживать, несмотря на все свои невероятные усилия — лишь только укрепило в ней это безымянное чувство.
Пулевое ранение в его предплечье отнюдь не было смертельным, но полосы свежей крови, поперек его гладкой груди и живота, говорили ей о том, как сильно он страдал — проклятая рана постепенно истощала, убивала его, пока он пытался спасти ее шкуру.
"Избавься от него сейчас же, — шипел ей разум, — оставь его, не дай ему повлиять на твою работу, Ада, твою миссию. Твою жизнь".
Она прекрасно осознавала, что должна была поступить именно так, это был единственный выход, но в какой-то момент, когда Ада уже подлатала Леона, как смогла, а ее жалкая легенда была изложена в полном объеме, она попросту перестала слушать голос разума; так оказалось намного удобнее.