Кеннеди повернул джип на Байби, направляясь к одной из главных улиц города, ведущей к зданию РПД, и только сейчас вдруг впервые почувствовал, что что-то не так. В первых нескольких кварталах он был немного удивлен, но уже к пятому обнаружил себя в состоянии, близкому к шоку. То, что предстало его взору, выглядело не просто странно… по большому счету, это выглядело невероятно.
Байби являлась первой по-настоящему городской улицей Раккуна; она тянулась из восточной части города, где зданий было не в пример больше, чем земельных участков. Здесь располагались несколько кофейных и закусочных, и еще кинотеатр, в котором, казалось, не показывали ничего, кроме фильмов ужасов и модных комедий. Поэтому Байби была самым популярным местом у раккунской молодежи. Здесь даже имелась пара молодежных забегаловок, где зимой толпам студентов на лыжах подавали пиво и ромовые напитки. Без пятнадцати девять, субботняя ночь — в это время жизнь здесь должна бить ключом.
Но Леон заметил, что среди одно- и двухэтажных кирпичных строений магазинов и ресторанов, выстроившихся вдоль улицы, почти везде царила темнота. Те немногие постройки, что могли похвастаться светом, не выглядели так, будто в них кто-то есть. Вдоль узкой дороги протянулись ряды машин — и по-прежнему ни одного человека. Байби — прибежище скитающейся без дела молодежи и студентов местного колледжа — была абсолютно пуста.
"Где все, черт возьми?"
Пока он медленно ехал по тихой улице, его разум перебирал возможные ответы, отчаянно пытаясь найти причину и отчасти снять нервное напряжение, вновь охватившее его. Возможно, в городе проходило какое-то мероприятие, церковная акция, вроде благотворительного обеда. Или, может, Раккун решил провести Октоберфест, и сегодня вечером намечалось открытие.
"Да, но все одновременно? Эта вечеринка должна быть дьявольски увлекательной".
Только сейчас Леон понял, что также не видел ни одной машины на дороге с тех самых пор, как столкнулся с собакой в шестнадцати километрах от города. Ни одной. И вместе с тем, совершенно неожиданная мысль посетила его сознание, менее драматичная, но определенно более существенная. Что-то плохо пахло. Откровенно говоря, что-то пахло дерьмом.
"Чертпобери, словно дохлый скунс. И, похоже, его вырвало на себя перед смертью".
Леон уже снизил скорость и собирался свернуть влево на Пауэл, расположенную в следующем квартале, но этот ужасный запах и полное отсутствие людей не на шутку встревожили его. Может, ему стоило бы остановиться и выяснить что к чему, поискать хоть какие-то признаки жизни?
— О, эй! — Леон усмехнулся, облегчение вытеснило смущение. На углу, практически прямо перед ним, стояла пара человек. Уличное освещение с их стороны было выключено, но он мог отчетливо разобрать силуэты: женщина в кофточке и огромный мужчина в рабочих сапогах. Он приблизился к ним, и по манере их движений пришел к выводу, что они, должно быть, пьяны в доску. Оба, пошатываясь, зашли в тень канцелярского магазина и скрылись из виду, но в любом случае Леон собирался в ту сторону.
"Ничего плохого не случится, если я остановлю их и спрошу, что происходит, правда? Наверное, вышли из "О`Келли". Пол-литра или литр — слишком много, но пока они не за рулем, мне всеравно. Как же глупо я буду себя чувствовать, когда они скажут мне, что сегодня вечером проходит большой концерт или бесплатное барбекю".
Облегчение почти вскружило голову, и Кеннеди принялся всматриваться в темноту в поисках пары. Он не обнаружил их, но там был узкий переулок, уместившийся между канцелярским и ювелирным магазинами. Возможно, его пьяные друзья свернули туда, чтобы напроситься в уборную или для чего-то менее законного…
— ЧЕРТ! — Леон ударил по тормозам, когда полдюжины темных фигур, будто гигантские кружащиеся листья, вспорхнули над улицей, попав в свет фар. Лишь секунду спустя, оправившись от шока, он сообразил, что смотрит на птиц. Они не кричали, хотя он остановился так близко от них, что слышал глухие удары крыльев, когда они поднялись в воздух. Вороны наслаждались ночным пиршеством у дорожной падали, однако их лакомство выглядело словно…
"О, Боже".
В шести метрах от джипа посреди дороги лежало человеческое тело. Лицом вниз, но это была женщина, и насколько можно было судить по растекшимся красным полосам, которые покрывали большую часть некогда белой блузки, она не являлась перебравшей пива студенткой, выбравшей для отдыха не самое удачное место.
"Наезд. Какой-то подонок сбил ее и укатил прочь. Господи, ну и месиво".
Леон заглушил двигатель и уже почти вышел из машины, как вдруг спутанные мысли вынудили его остановиться. Он колебался, стоя одной ногой на асфальте; в холодном спокойном воздухе застыло зловоние смерти. Его разум зацепился за возможность, которую он не хотел рассматривать, хотя точно знал, что лучше бы ему принять ее в расчет — происходящее не было тренировочным упражнением, это была его жизнь.
"Что если это не наезд? Что если никого вокруг нет, потому что какой-то ненормальный парень с оружием решил попрактиковаться в стрельбе? И все сейчас в домах, лежат на полу? Может, РПД уже на пути сюда, и, может, те пьяные вовсе не были пьяными; возможно, они ранены и пытались обратиться за помощью…"
Он вернулся в джип и под пассажирским сидением нащупал подаренный ему по случаю выпуска "Desert Eagle" калибра.50 AE со стволом длиной 254 миллиметра, израильского производства, сделанный на заказ. Его отец и дядя — оба полицейские — покупали его вместе. Нестандартная вещь для РПД, на самом деле, намного более мощная. Леон вытащил магазин из бардачка, вставил его в пистолет и, чувствуя тяжесть оружия в слегка дрожащих руках, решил, что это лучший подарок из всех, когда-либо полученных. Кеннеди сунул еще два магазина в отсек на поясе; в каждом только шесть патронов. Опустив руку с пистолетом, он вышел из джипа и быстро осмотрелся вокруг. Даже не будучи хорошо знакомым с ночным Раккуном, он понимал, что на улице не должно быть так темно. Несколько фонарей, тянущихся вдоль Пауэл, были не то выбиты, не то просто выключены, и за окровавленным телом теснились густые тени. Если бы не свет фар джипа, Леон даже не смог бы разглядеть девушку.