Яфет с криком проснулся.
Он лежал, свернувшись, как младенец, внутри полой ниши, покрытой остатками слизи. Он был закутан в плащ, как в саван.
Колдун поднялся на локтях и увидел, как вдаль змеится фосфоресцирующий тоннель.
Он был один и радовался этому. Сон был схож с теми, что он уже видел раньше, но в то же время и отличался. Во сне Ануша проговаривала те же неразличимые предупреждения, что и всегда, но её окружение казалось более зловещим, чем те безумные видения, что прежде рисовал его разум.
Яфет дрожал, но не от сна и не от холода. Тело предавало его Он не мог предсказать, когда плоть охватит очередной приступ дрожи. Тремор рук и лицевой нервный тик появлялись без предупреждения и оставались надолго. Иногда, когда он сосредотачивался, дрожь исчезала. В нескольких случаях она усиливалась настолько, что он боялся припадка.
А что с его способностями? Разум пытался нащупать отсутствующие заклинания, как язык, неспособный забыть о пустоте на месте отсутствующего зуба.
Ткань его плаща была пронизана незаметной силой и способностями, намного превосходившими обычный плащ, это правда.
Но силы перемещения и защиты, которые давал плащ, едва ли могли компенсировать волшебную мощь, которой Яфет владел ещё несколько часов назад.
Без своих волшебных инструментов он стал рыбой на суше. Без защиты договора он поддавался смертоносной пыльце.
Он был в плохом состоянии. Если не принимать кристаллик каждый час или около того, он скользнёт прямиком к концу проклятой дороги и погибнет, а его душу заберут демоны. Но каждый раз, когда он принимал кристалл, он всё равно продвигался дальше по этой построенной демонами тропе и оказывался ближе к краю, хотя и не так быстро.
Но быстро или медленно, скоро его утащат в Бездну.
Он ударил кулаком в липкую стену ниши. Костяшки треснули, зато боль была приятной, хотя и короткой, возможностью отвлечься.
Яфет прижал костяшки к губам и огляделся вокруг. Ни Ануша, ни Йева пока не вернулись. Они искали путь сквозь родильный зал, который позволил бы избежать встречи с новорождёнными аболетами. Существа не видели женщин, зато прекрасно знали о присутствии колдуна.
- Всё должно было быть иначе, - прошептал он. - Когда я представлял нас вместе, мы были так счастливы. Я представлял, как мы посещаем праздник Середины Лета, делимся печёными яблоками и смеёмся на солнце. А когда солнце заходит, наши объятия становятся более жадными...
Он вздохнул и покачал головой, чтобы избавиться от этих отвлекающих мыслей.
- Теперь нам остался только ужас.
Через день-два он погибнет. И та, кто похитила его сердце, останется одна-одинешёнька в безвыходной ситуации. Скорее всего, она умрёт вскоре после того, как он станет жертвой пыльцы. Её душа станет кормом для Древнейшего.
Это было невыносимо.
- Клыки Нейфиона, - выругался Яфет. Он был у самого края. Багровая равнина уже ждала его, стоило закрыть глаза. Равнину рассекала дорога, и через сапоги он чувствовал кости, которыми она была вымощена.
Там, где стоял на дороге он, как раз был виден чудовищный конец пути.
В прошлый раз эта сцена заставила его чувства помутиться. На сей раз он видел дорогу даже с открытыми глазами.
Тогда, в первый раз, он подошёл к самому концу багровой тропы. Они видел пространство за ним: обрамлённую клыками пропасть, где всех любителей пыли в конце концов пожирали, пожирали их разум и душу. В голодной дыре летали демоны, лениво разбрасывая души.
Когда с него наконец потребовали долг, отчаявшийся юноша начал кричать, обещая взамен на спасение всё, что только мог.
Яфет удивился больше всех, когда в ответ на его отчаянные мольбы с пылающего неба спустилась летучая мышь. Нейфион, Владыка Летучих Мышей, услышал его обещания и отозвался.
В отчаянии Яфет пообещал Владыке Летучих Мышей свою душу, если тот его спасёт.
Только позднее он узнал, что пообещал слишком много — но Владыка потребовал сдержать слово. И Яфет был спасён от своей смертельной зависимости, заключив договор с архифеем.
С тех пор он прожил несколько лет. Смертный приговор от пыльцы сдерживал договор с Нейфионом. Но теперь договор был нарушен. Силы Яфета исчезли, и Нейфион перестал защищать его от плохих решений молодости.
- Сомневаюсь, - прошептал он, - что старый покровитель примет меня обратно. Мне нужен новый. Ха! Поди отыщи такого здесь, в этой адской дыре.
И в это мгновение ему на ум пришёл план.