Коридор зарос серебристой травой — пол, стены и даже потолок. Она была похожа на траву только своей формой, и казалось, состоит из металла. Через каждые несколько секунд, когда по коридору проносился порыв воздуха, травинки издавали звук, похожий на звон тысячи колокольчиков.
В нескольких футах позади монаха шли бок о бок Серена и Фостер. Их отряд замыкали четыре матроса.
Сам того не замечая, Фостер держался за амулет, висевший у него на шее.
Серена крепко сжимала жезл. Вместо своего привычного белого сари и сандалий волшебница облачилась в тяжёлую красную мантию и чёрные сапоги.
Рейдон заметил перемену в её гардеробе, но никак не прокомментировал.
Когда они достигли перекрёстка, Рейдон остановился. Он обернулся и сказал:
- Давайте передохнём, прежде чем двигаться дальше.
- Хорошая мысль, - отозвался Фостер. Он попросил ранец у одного из матросов и открыл его. Он достал галеты и разбавленное вино и раздал их остальным.
- Эй, Серена, - сказал капитан, пока остальные были заняты перекусом. - Я всё хотел спросить... с чего вдруг красное?
Все взгляды устремились на волшебницу.
- Моя обычная одежда слишком лёгкая, чтобы отправляться в неизвестность. Эта старая мантия куда лучше подходит для скитаний по здешним тоннелям.
- Правда? Потому что если бы я просто встретил тебя на улице, то принял бы за Красную волшебницу.
Рейдон понял, что Фостер прав. Волшебница была одета в точности как представительница этого грозного ордена.
Серена нахмурилась.
- Не переживай по этому поводу. Мне просто нравится красный цвет.
- Прекрасно, просто прекрасно, - хмыкнул Фостер.
- Не заставляй меня жалеть о том, что помогла тебе, - сказала Серена.
Фостер поднял руку, показывая, что сдаётся.
- В любом случае, - сказала Серена. - Я Красная волшебница, даже если Тэй хочет меня убить, а другие не принимают. Это не я покинула Тэй — это они меня бросили! Так что... привыкай, Фостер. И ты тоже, Рейдон. Я больше не намереваюсь скрывать то, кем являюсь на самом деле.
- Да, но Красная... - начал капитан.
- Может быть, в этом отношении тебе стоит последовать моему примеру, - оборвала его Серена.
Фостер покраснел. Неожиданно его чрезвычайно заинтересовали галеты.
Рейдон знал, что видит край какой-то тайны, известной волшебнице и капитану. И подозревал, что волшебница страдает от некоего личного конфликта, похоже – после их стычки с охотником за головами. Возможно, стоило копнуть глубже и выяснить, что всё это означает. Монаха тревожило, что у него полностью отсутствует интерес.
- Это неважно, - передал Ангул. - Наша миссия обладает приоритетом.
Рейдон согласился. Он проглотил остатки перекуса и встал, отряхнув руки.
- Пойдём.
Растительность становилась гуще по мере того, как они углублялись в Кссифу. В конце концов Рейдону пришлось продираться через траву высотой по грудь. Каждый шаг становился испытанием.
Это напомнило ему о временах до Волшебной Чумы, когда он взял маленькую Эйлин на прогулку за город. Как она любила бегать в высокой траве на лугу. Она могла в ней потеряться, но постоянно прыгала – достаточно высоко, чтобы…
- Выбранная тобой дорога, мой друг-шу, - сказал Фостер, - заставляет чувствовать себя трёхногим котом на палубе во время шторма.
- Понятия не имею, о чём ты, - буркнула Серена.
Рейдон остановился, позволяя испариться останкам прошлого. Он бросил через плечо:
- Кажется, впереди трава редеет. В любом случае, я чувствую, что это кратчайший путь к Древнейшему. Мы пойдём сюда.
Капитан снял шляпу и отвесил шутливый поклон. Его лицо едва разминулось с кончиками травы.
- После вас.
Рейдон не стал утруждать себя, сообщая капитану, что тот может вернуться на корабль, если его не устраивает маршрут. Монах продолжил пробираться по покрытому зарослями коридору.
Символ Лазури остро реагировал на траву – но совсем не так остро, как на каменные стены прохода и даже на воздух. Почти всё в Кссифу было запятнано порчей.
Как и обещал полуэльф, трава поредела, а коридор расширился. В центре расширения, на особенно толстой травинке - скорее даже стебле – росла серебряная почка. Почка была крупнее человека, хотя не обладала точным размером – она постоянно увеличивалась и уменьшалась, колыхалась, будто ртуть. В волнистой поверхности почки Рейдон увидел своё отражение. Он сосредоточился на нём, отрешившись от всего остального, и Символ Лазури похолодел.
- Не подходите к отростку, - предупредил Рейдон. – Скорее всего, он опасен.