- Да неужели? – спросил Фостер. – А я-то думал, что это просто чирей у полурослика на заднице.
У Рейдона дёрнулись мышцы спины – слишком мелкое движение, чтобы другие заметили. Его начали утомлять постоянные саркастические замечания капитана. Он знал, что пират шутит специально, но всё равно ответил:
- Не приближайся к нему, если ценишь свою жизнь. Я чувствую, что это растение посередине – часовой, а не случайный сорняк.
С этими словами Рейдон начал обходить почку по широкой дуге.
Серена поступила так же.
- По крайней мере, трава здесь не такая высокая.
Фостер хмыкнул себе под нос, затем пошёл следом за ними. Матросы-«добровольцы» замыкали шествие.
На полпути Символ похолодел ещё сильнее.
Через волшебный шрам монах почувствовал, что навстречу приближается нечто чудовищное. Рейдон поднял ладонь, давая знак остановиться. Он надеялся, что хотя бы на сей раз Фостер воздержится от комментариев.
В тоннеле раздалась какофония царапающих звуков и звона. Звучало так, как будто кто-то прокладывает путь через серебряную траву.
Рейдон различал лишь массивную тушу, направлявшуюся к ним, но блестящая растительность скрывала её от глаз.
Серена принялась читать волшебные формулы. Капитан достал свой механический меч. Рейдон приготовился сразить жадной сталью Ангула любого, кто попытается помешать их продвижению.
Туша преодолела последние серебристые стебли. Оказалось, что это аболет размером с колесницу.
- Проклятье! – выругался Фостер.
Пять широко расставленных красных глаз аболета повернулись в глазницах, уставившись на чужаков. На Рейдона хлынула густая дымка. Вонь была чудовищной. Он услышал, как кашляет и задыхается Серена, потеряв своё заклинание.
Ангул вспыхнул. Тонкая плёнка слизи, сгустившаяся на мече и коже Рейдона, сгорела облачком пара. С уст монаха сорвалось «Аберрации будут истрблены», прежде чем он понял, что меч снова вонзил в него свои крючки.
Неважно. Аболет будет уничтожен.
Рейдон прыгнул. Или, скорее, попытался. Вместо этого он рухнул на локти, когда ноги отказались покидать землю.
Он не заметил, как несколько дюжин серебристых стеблей оплели его лодыжки.
- Трава живая! – крикнул Фостер.
Резкий рывок за ноги подтянул его ближе к центру тоннеля, где колыхалась зеркальная почка. Он увидел, что Фостера и ещё двух матросов точно так же опутала трава. У него на глазах трава потащила к почке одного из вопящих моряков. Отросток лениво опустился, как будто чтобы поцеловать перед сном сопротивляющегося мужчину.
Как только одна из рук мужчины коснулась отростка, сверкающая волна полностью поглотила его тело, оборвав крики. Уже в следующее мгновение наружу не торчало даже сапога или руки. Отросток лениво выпрямился, продолжая колыхаться, хотя при этом как будто стал немного крупнее. Никаких других свидетельств оборвавшейся только что жизни не осталось.
Рейдон воспользовался Лазурным Клинком, чтобы обрезать опутавшие его стебли. Он вскочил на ноги.
- Сруби стебель! – закричала Серена, указывая на отросток.
- Убей аболета, - подтолкнул его Ангул, заставляя развернуться лицом к чудовищному наблюдателю.
Рейдон бросился на аболета.
Тот изрыгнул комок слизи, пролетевший мимо монаха.
Рейдона замедлила цепляющаяся трава, пытавшаяся его стреножить. Он сумел избежать большей части стеблей, но не всех. Его атака остановилась в нескольких шагах в цели.
Вместо того, чтобы рассечь клинком брюхо аболета, он вынужден был воспользоваться Ангулом, рассекая море цепких, злобных стеблей, которые извивались вокруг, словно гнездо безголовых гидр.
Глаза аболета следили за ним. Монах чувствовал, как их злобная сила пытается вторгнуться в его мозг и переписать его новыми мыслями и новыми целями.
Рейдон стряхнул с себя это воздействие. Его разум был слишком дисциплинирован, чтобы подчиниться. А может быть, всё дело было в Лазурном Клинке, не терпевшем соперничества.
Отразив удар щупальцем при помощи яростного взмаха Ангулом, он снова стал наступать. Он сумел отрубить одно из щупалец аболета. Казалось, существо даже не обратило внимания на то, что одна из его четырёх конечностей корчится на траве, отсечённая. Аболета как будто не заботила собственная безопасность.
И тем более она не заботила Ангула, которого не интересовала оборона или осторожность. А то, что не заботило Ангула, не заботило и Рейдона.
Дымка, окружавшая существо, запульсировала, моментально загустев, как грязь. Затем она обдала всё вокруг блестящей слизью цвета помойной воды – и с таким же зловонным запахом. Он услышал крики товарищей, которых задело брызгами.