— Клаус…
— Клаус мёртв.
— …
— Правда, Лейм не успел задать подобных вопросов. Бедный мальчик был слишком испуган, — кулаки Горда сжались. Похоже все действительно мертвы.
— … так легко…
— Хм?
— Ты так легко убиваешь. Отнимаешь жизни. Что ты такое?
— Ты решил тут пристыдить меня, Горд? Начнём с того, что это вы тут со своей маленькой армией решили проникнуть в этот дом и убить местного лорда, его сына, а также всех гостей, среди которых, попрошу заметить, были дети. Если бы не я — вы бы вырезали их и сожгли бы этот дом. И это было бы гораздо больше, чем сто пятьдесят человек.
— Мы не убиваем ради веселья!
— А ради чего вы убиваете?
— Ради справедливости! Мы несём Империи правосудие!
— Справедливость? Справедливость для кого? Для себя? Ребёнку, которому бы во сне сегодня перерезали бы горло, вы бы тем самым принесли справедливость? А, может быть, вы принесли бы справедливость благородной даме, вспоров её живот, даже если она никогда и ножа в руках не держала? У тебя довольно обтекаемое понятие о справедливости, милый. Законность? Законность чья? У вас, у бунтовщиков, законность всегда относительная. Вы говорите, что вам не нравятся правила, написанные Новой Империей, а потому они незаконны, однако, когда вы станете властью, то никто в вашей легитимности сомневаться не должен будет, так? У революций никогда нет конца именно потому, что у людей всегда относительное понимание закона и порядка. Ваше мышление поляризовано. Есть плохо, а есть хорошо. Есть справедливость, а есть тирания. Есть истина, а есть ложь. Есть закон, а есть наши политические оппоненты. Вся эта твоя бравада о правосудии и справедливости — пустой звук. Ты либо пешка, которая верит в эти бредни и служит веточкой для костра революции, либо лицемер, который подбрасывает сухие палочки в пожарище. Что выбираешь, Горд?
— Заткнись!
— Ооо, что такое? Попала близко к сердцу? — она чуть слышно хихикнула. — Но это и не особо важно. Вашему маленькому старо-имперскому восстанию всё равно скоро придёт конец.
Горд усмехнулся.
— Неужели? И что вы сделаете? Просто убьёте всех до единого. Знаешь сколько это народу, ведьма?
— Ну почему сразу «убить». Меч он для таких как ты, Горд. Непокорных. Воинственных. Бесстрашных. Ты лучше меня знаешь, что стадом лучше управлять с помощью пряника, а не хлыста.
— Скажи мне… раз уж тебе всё так известно… что случилось с моим командиром?
— С Ольгердом?
— Да… с Ольгердом.
— С ним всё в порядке… ну почти… относительно… относительно тебя, по крайней мере. Сейчас он в городской тюрьме, как и его дружок с рапирой. Немного ранены, но живые. Забавный факт: они думают, что отменили покушение.
— Что?
— Да. Первоначальное сообщение подразумевало начало операции в час ночи. Однако оно было немножко подкорректировано.
— Ясно… это была западня с самого начала. Не будем тратить время на пустую болтовню, — он поднял свой длинный меч и направил на неё остриём, — ведьма.
За спиной Миры скользнула тень. Далас был готов нанести удар. Горд отошёл от стола и теперь направился к Мире, волоча свой длинный меч по земле. Он касался остриём мраморного пола и издавал громкое противное скрежетание. Алая ведьма смотрела на этот выпендрёж с неподдельным любопытством. Ассасин почти достиг своей цели. Он уже занёс свой кривой кинжал для удара. Внезапно раздался противный хруст. Багровый ужас резко повернула голову на сто восемьдесят градусов, ломая себе шейные позвонки. Одновременно её левая рука неестественным образом, перемалывая суставы, с хрустом выгнулась в обратную сторону и схватила убийцу за запястье, останавливая удар.
— Бу.
На белоснежном лице Миры сияла психопатическая улыбка. Вторая рука алой ведьмы изломалась схожим образом и перехватила другую конечность убийцы, которой тот пытался нанести второй удар. Мира резко сжала оба его запястья, ломая кости атакующему. Ножи звонко упали на мраморный пол.
— Далас! — Горд быстро побежал вперёд.
Алая ведьма отпустила бандита и затем резко пронзила одной из своих скрюченных ладоней его грудную клетку, быстро извлекая сердце. Она резко отошла вправо, уклоняясь от взмаха длинного меча командира первой группы. Солдат наклонился к своему подчинённому. Убийца был мёртв.
— Чёрт…
Он оглянулся. Мира уже стояла в противоположном конце зала у огромных окон. Свет луны освещал её спину. Все суставы, в том числе и шейные позвонки, были в правильном положении. Руки Миры были согнуты в локтях, при этом тыльная сторона ладони левой руки подпирала локоть правой. В приподнятой правой руке, будто бокал дорого вина, она держала ещё бьющееся сердце.
— Как ты думаешь, где сейчас душа Даласа?
— …
— Может быть, в этом сердце? Если принять за факт, что душа привязана к живому носителю, то она точно должна быть здесь. Правда тогда встаёт вопрос: если пересадить человеку орган другого, но уже мёртвого, человека — будет ли конечный результирующий человек содержать две души?
Она резко сжала сердце. Кровь монотонной плёнкой потекла вниз по руке.
— Упс.
Горд молча шёл на алую ведьму. Он либо убьёт её, либо умрёт сам. Бежать нет смысла. Играть с ней у него также не было ни малейшего желания. Мира свела ладони вместе в жест молящегося. Кровь, расплёсканная по руке разорванным сердцам, начала затекать обратно в ладонь. Алая ведьма начала разводить руки, создавая зазор между ладонями. Между ними, из крови Даласа, формировался какой-то объект. Сначала этот объект напоминал жезл. Чем сильнее она раздвигала жест, тем более очевидными становились её намерения. Через несколько секунд между её ладонями покоился полноценный длинный меч, остриё и ручка которого упирались ведьме в кожу. Мира резко перехватила его правой рукой и схватила за рукоять, подняв клинок вверх, чтобы свет луны осветил оружие.
— Разомнёмся, милый? — алая ведьма посмотрела на оппонента исподлобья и злобно улыбнулась.
Горд неспешно подходил к противнику. Когда между ними оставалось около десяти метров, он ускорился и приготовился к удару. Он выполнил резкий широкий взмах, ставя целью разрубить ведьму пополам. Тёмная сталь со звоном столкнулась с кровавым кристаллом.
— Что за?
Солдат продолжал наносить удар за ударом. Ему казалось, что он атакует быстро и всегда с неожиданного направления, однако его клинок всегда встречал блок противника. Мира успешно парировала все его удары. Залитый лунным светом банкетный зал наполнился звоном мечей. Горд старался теснить оппонента. Его клеймор был длиннее и, скорее всего, прочнее. Сколько ударов стали может выдержать кристаллизованная кровь? Однако и кроме меча у офицера ещё оставался трюк-другой.
Мира понемногу отходила назад, отступая перед напористым противником. Она, чуть хихикнув, вскочила на один из длинных обеденных столов. Не которое время они обменивались пируэтами на разных уровнях. Затем алая ведьма сделала два шага назад и плавным жестом свободной руки подманила воина к себе. Горд резко запрыгнул на стол и попытался поразить противника колющим ударом снизу вверх. Мира изящно, круговым движением своего клинка, отвела удар вправо. Затем левой ладонью влепила Горду пощёчину. На правой щеке остался багровый след. Она сделала небольшой отскок назад и расхохоталась. Воин от такой наглости рассвирепел. С громким боевым кличем, буквально рёвом, он прыгнул на неё всем телом с намерением одним взмахом разделить голову противника на две равные части. Тенью она ускользнула влево и спрыгнула со стола. Холодная сталь глубоко вошла в стол. Небольшим усилием Горд вынул оружие из дубовой древесины и спрыгнул вслед за Мирой.
Солдат пытался оценить противника. Она виртуозно владела своим оружием. Но дело было не только в этом. Все блоки и отходы были будто отрепетированы. Она не тратила времени на обдумывание или на реагирование, а действовала сразу и наверняка. С такими навыками она не наступает, а лишь защищается. Очевидно, что она играется с ним. Если бы она хотела нанести удар, то Горд бы уже давно истекал кровью.
— О чём задумался? — Мира прервала цепь размышлений.
— Будто не знаешь.