— Докрашивай.
Парень повиновался. Растерянность смешалось с возбуждением и усталостью. Это привело к тому, что ноготь был местами не удостоен лака. Теперь герцог не был сфокусирован. Он очень быстро, буквально за минуту, убого докрасил остальные. Затем, резко встал и поспешно вылетел из комнаты, оставляя позади бутылёк. Дверь за ним громко захлопнулась. Ему срочно нужна холодная вода.
В коридоре, из-за закрытой двери, раздался звонкий хохот.
========== VIII ==========
VIII
Джин сидела напротив старика. Того уже как пять минут пристегнули к стулу. Инквизитор размышляла о подходе, который лучше применить к пленнику. Он хоть и не выглядел немощным, всё же был довольно стар. Если накачать его таблетками, а уж тем более кровью, то потом придётся применять магию, чтобы вытаскивать его с того света. С другой стороны, он может оказаться не таким восприимчивым к лекарству, как Газэф, тогда бояться нечего. И всё же сперва Джин решила применить дипломатический подход.
— На кого ра…
— Знаете, девушка, я так-то и не знал, что Империя возродила инквизицию.
— Ну… да… в общем то…
— И вы её глава, значит?
— Да. Глава.
— И что же вы здесь делаете, девушка?
— Э? Прошу прощения?
— Я, знаете ли, в общего Бога верую. Детей в жертву не приношу и с животными не совокупляюсь. Как и обратным не помышляю.
— Эээ…
— Хм? Вы ж так-то инквизитор?
— … да, но…
— Значится… если я прикован цепями к стулу… — он приподнял руки и демонстративно звякнул кандалами, — а вы сидите напротив меня… то единственным разумным предположением будет то, что меня подозревают в ереси.
— … эээ… нет, не в этом случае.
— Тогда в чём ж дело? Чё это духовенству понадобилось от старого вояки?
— Мы здесь для содействия имперскому правосудию.
— Да бросьте. Зачем ж регенту тогда ребятки из гвардии? Я слышал, молодцы на многое способны. Почём вы тут, девушка?
— Не беси меня, старик. Тебя задержали за попытку организации покушения на его милость герцога Годрика фон Эверика. И я намерена вытянуть из тебя всё, что ты знаешь.
— Придётся долго тянуть, девушка, — Ольгерд усмехнулся.
— Знаешь, дедуль, — она чуть наклонилась вперёд, приземляя подбородок на раскрытые ладони, — за твоё преступление тебе виселица светит. У меня есть определённые полномочия. Большие полномочия. Я могла бы приказать тебя помиловать.
— Хах! Помиловать? Чёбы что? Как думаете, сколько мне лет, девушка?
— Пятьдесят?
— Вы мне льстите, чесс слово. Мне шестьдесят пять. Лет на десять меня с моим здоровьем меня ещё хватит. А дальше, знаете ли, уже не жизть.
Джин улыбнулась. В голове созрел новый план. Возможно, предыдущего пленного увели слишком рано.
— Что ж, тогда у меня другое предложение.
— Я Вас слушаю, девушка.
— Газэф.
— Что, «Газэф»?
Джин встала со своего стула, обошла его и оперлась ладонями на его спинку.
— Вот я смотрю на тебя, дедуль, и думаю, как же мне тебя нормально попытать — ты же сразу кончишься. Зато у меня в камере сейчас сидит… молодой… здоровый… красивый… и немного обдолбанный парень… и он просто жаждет присоединиться к нам.
— К чему клоните, мисс?
— У тебя два варианта, старпёр. Первый. Я привожу сюда пацана и срезаю с него кожу на твоих глазах. Медленно срезаю. И я прослежу, чтобы он был в сознании при этом. Второй. Ты мне всё выкладываешь, как своему лучшему другу, и я приказываю помиловать короткого. Ну, может и тебя следом.
— С чегой-то такая щедрость?
— Вы две пешки. Кто бы ни заказывал этот банкет вчера ночью — у него есть связи и люди. Если вас, двоих ретардов, повесят, это ничего не изменит. Да и, скорее всего, вас убьют свои же, а если же нет, и вы что-то в следующий раз учудите — убью вас лично я. Тем не менее, это шанс хотя бы для одного из вашей маленькой группки прожить чуть дольше.
— Хм…
— Так что выбираешь, калоша старая? Свежевание впрямом эфире? — из рукава она достала серебряный скальпель и медленно положила на стол. — Или свободу? Я даю слово, что ни я, как и никто из стражи вас двоих и пальцем не тронет.
— Простите, девушка, я от столь щедрого предложения, пожалуй, откажуся. Негоже старому вояке своих сдавать. Делайте, что вздумаете.
Из крови Ольгерда Джин узнала не очень много. Двух недель памяти было явно недостаточно. Из нового: там были лишь воспоминания о том, как он ходил на телеграф и получал почту от своего заказчика. В остальном, его воспоминания один в один повторяли память фехтовальщика. Это бесило. Она могла бы взять у него кровь и отнести к Мире, но встречи с ней она бы предпочла избежать любой ценой.
— Стража! — в помещение вошли двое, — привести предыдущего пленника!
После приказа они поспешно удалились. Вместо них на замену вошла Ин.
— Ин! Где ты пропадала? Уже потеряла.
— Живот свело.
На лице инквизитора проявилось беспокойство.
— Живот? Ин, всё хорошо? Может тебе обратно в отель?
— Я в норме.
Старик пристально глядел на снайпера. Ин заметила на себе чужой взгляд и повернулась.
— Ты… ты на неё работаешь?
Снайпер холодно посмотрела на пленника. Она предпочла не отвечать.
— Ты ж этого… померла… разве нет? Башку срубили…
— Оу? — Джин, кажется, заинтересовалась. — Ты его знаешь, Ин?
— Нет. Вижу впервые.
— Зато я её видывал. Частично. Её башку возили напоказ по имперской столице, — кулаки инквизитора сжались, — Ин «Жнец» Саикава. Гроза белой кости и голубой крови. Вот так фокус. Наделала ты, девчушка, в своё время делов…
— Возили… по столице? — Джин такая новость не понравилась.
— Ей отрезал голову какой-то морячок из нашенских. Затем из головы вынули всё, что там было… мозги там… глаза… я слышал их потом использовали в каких-то науках.
Сердце Ин ёкнуло. Её части использовали для опытов? Как маму? Руки девушки затряслись. Тошнота подобралась к горлу. Она подставила ладонь к губам. В каком-то из отвратительнейших монстров сейчас покоятся её глаза и язык. Ноги подкосились. Джин ловко поймала её. Аккуратно подав спутнице плечо, командир не спеша усадила ту на стул. Инквизитор, решила снова поменять свой план.
— Знаешь, а хуй с ним, с Газэфом, — она взяла шприц, Джин решила перейти сразу к самому действенному, — ты, видно, человек упёртый. Мы, пожалуй, пропустим таблетки, хорошо?
Инквизитор задрала рукав, оголяя локоть. Свободная одежда легко позволила сделать это. Она немного размяла кулак, а затем воткнула иглу в вену, забирая полный шприц багрового масла. Старик, недоумевая, наблюдал за процессом. Ольгерд и представить не мог, что последует далее. Девушка медленно подошла к старику и уселась на его колени так же, как чуть ранее сидела на молодом воине. Она злобно улыбнулась.
— Знаешь, старикан, — одной рукой она резко обхватила ему лицо, двумя пальцами инквизитор раздвинула ему веко, — самое эффективное — это произвести инъекцию сразу в мозг. Я могла бы попробовать спинной мозг, но…
Джин вонзила иглу прямо в зрачок и резко надавила на шприц, выдавливая всю свою кровь старику прямо в лобную долю. Тот вскрикнул, но сразу же затих. В таблетке «Амброзина» покоилось около одной сотой миллилитра крови Джин. В мозг она выдавила целых десять. Ударная доза крайне реактивного мутагена моментально проникла во все отделы головного мозга и разнеслась по основным артериям. Ольгерд начал задыхаться. Сердце, как и легкие, начало отказывать.
— Как тебе, пердун старый? Не такой выёбистый теперь?
Тот совсем перестал дышать. Сердечная мышца прекратила работу.
— Це-це-це, рановато ты в гроб собрался.
Джин взяла нож и разрезала одежды у его груди. Затем она положила руку на оголённую плоть и сосредоточилась. Через мгновение сердце вновь заработало. Ольгерд резко вдохнул, будто пережил кислородное голодание. Джин соскочила с него. Сразу же последовал удар в челюсть. Пара зубов вылетела и звонко ударилась об пол. Инквизитор занесла руку для второго удара. Двери камеры отворились. На пороге стояли два увальня и держали Газэфа, который был в отключке.