— Время творить.
— Стой! Нет! — игнорируя запрос, Джин пошла на настоятеля.
По катакомбам разнесся оглушающий вопль.
Пробуждение. Бодрствование дотянулось своими скрюченными мерзкими руками до инквизитора и вырвало её из сладостного забвения. Открыв глаза, Джин обнаружила себя лежащей в позе зародыша перед пультом управления стеклянными постелями мутантов. Она попыталась встать. Болело всё тело. Голова, живот, руки, ступни, а, в особенности, щёки и язык.Так тело не болело даже после её алкогольных вечеринок тех времён, когда девушка состояла в ОПГ. Немного размяв суставы, она осмотрелась. В этот момент боль заняла почётное второе место в списке её переживаний. Все те звери и монстры, которые ещё недавно чуть не преуспели в разделении её на чуть большее количество инквизиторов, чем один, мирно висели вокруг.
— … ебать…
А затем она посмотрела чуть подле себя, но на этот раз повнимательней.
— … еба-а-ать…
Скульптура. Вместо трибуны, с которой сыпал издевательские речи командир сухофруктов, теперь стояло нечто. Оно, по большей части, состояло из плоти. Инквизитор не могла сразу точно сказать из чьей, и потому подошла поближе, вплотную к этому нечту. Скульптура, при ближайшем рассмотрении, действительно была выполнена из плоти и костей, по форме напоминая алтарь. Нечто, сшитое из разрозненных кусков тел, сидело в позе лотоса. Притом его ноги, руки были позаимствованы у различных существ. Одна нога явно козлиная, а вторая — волчья. Вместо правой руки в торс вонзена обглоданная кость, которая кончалась подобием железных когтей. Вместо левой — нескладная огромная конечность одного из громил. Все эти запчасти крепились к торсу бледно-розовыми нитями — Джин не стала рассматривать эти нити поближе — ей даже думать не хотелось о том, чем они на самом деле являлись. Туловище, которое составляло центр композиции, было явно человеческим, за одним исключением — из него торчали тёмно-коричневые отростки, словно ветки из дерева, но все они были перерублены и истекали мерзкой слизью. На жирном животе было выцарапано два слова. Одно под рёбрами: «боль». Другое, почти у лобка: «удовольствие». Сверху к торсу, теми же нитями, было приделано три головы. Самой левой была голова когтистой бестии — весьма деформированной, но её выдавало вкрапление аккуратных листов металла. В центре — волка с бронзовой пастью. А справа водрузилась огромная, закутанная в ткань, башка одного из увальней. В ногах у произведения шизофреничного артиста стояла чаша. Скреплена из костей и обтянута свежей кожей. В чаше покоилась голова старика, однако черепа в ней не наблюдалось. Просто мешок, наполненный плотью, мозгом, кровью и двумя глазами.
Девушка около пяти минут просто стояла и рассматривало «это». Ей не хватало духа, чтобы продолжать что-либо делать. Даже блевать особо не хотелось — слишком много раз за сегодня уже был выполнен этот ритуал булимии. Потому она просто глазела, не в силах что-либо предпринять.
Что за чёрт? Как? Я же… что? Почему?
Ей хотелось унести ноги. И чем скорее обе ноги будут унесены — тем будет лучше. Смесь непонимания, ужаса и отвращения выдавал холодный пот на её лбу. Но, перед тем как она тактически отступит, оставалось ещё одно дело. Информация.
Девушка пристально смотрела на голову в чаше.
Мне нужно знать…
Медленно она потянулась к отсечённой части тела. Чтобы убедится, что кровь точно настоятеля, девушка засунула ладонь туда, куда раньше входила шея. Вытащив пальцы из остатков пищевода, инквизитор обнаружила на них кровь вперемешку со слизью.
— … бля… — жалобный мат, с оттенком эмоции «я тут подумала, что меня всё-таки сейчас вырвет», вылетел из уст Джин.
Она поднесла нечто ко рту и быстро облизала, стараясь ускорить не самый приятный из процессов. Чуть позднее осознав, что самое неприятно ещё впереди.
Попытка прочитать кровь привела к образам. Нескончаемому потоку образов. Что-то было не так. Обычно память прямая и гладкая. От прошлого к будущему. Но то, что наполнило ей сознание сейчас, было абсолютным хаосом: видения, абстрактные фигуры и поток белого шума. У инквизитора покосились ноги, и она припала на четвереньки. Девушка пыталась контролировать чтение, а потом и остановить, но было поздно — словно после прорыва дамбы, поток визуальной и звуковой какофонии единой волной нахлынул на её разум, сокрушая под собой сознание. Джин тяжело дышала.
Слишком много.
Чужая память захлёстывала её, не оставляя следа от собственной личности. Видения были неразборчивыми. Звук рванный и прерывистый, а самих видений так много, что сконцентрироваться на одном из них было невозможно. И всё же одно было яснее прочих. Было ярче. Было понятнее. Сконцентрировав всю волю, Джин вгляделась в пропасть чужой памяти.
— Возьми его. И водрузи, как стяг нашей общей души, — девушка, лицо которой покрывали язвы, передала сияющий зелёный кристалл мужчине, покрытому чёрными латами. В ответ он лишь кивнул.
Образы закончились. Но сознание инквизитора не успело выбраться из месива чужой памяти. Девушку поглотило потоком неразборчивых видений. Она бездыханно упала на пол.
========== XXIV ==========
XXIV
— Долго ещё нам ждать?! Может, хотя бы, дверь откроем?
— Успокойся. Нам сказано ждать тут. Прямо вот тут, — она указала пальцем на мостовую под своими ступнями.
— Генерал, это тупо… вы и сами знаете, что это тупо…
— Тем более, разве плохо, если она не вернётся?
— … прошу прощения?
— Я бы с удовольствием сняла бы уже эту штуку, — Эрния потянула свой серебряный ошейник, — крайне неудобно.
— Но… генерал… — моряк растеряно посмотрел на своего бывшего командира.
— Только не заливай, что симпатизируешь, — ледяная ведьма в ответ лишь нахмурилась, — эй, а ты чего творишь?
Гриир в этот момент в одиночку пытался отпереть невероятно большие ворота, ведущие в храм. Давалось это ему, честно будет сказано, плачевно. Он упирался в дубовую древесину спиной, толкал её, а потом решил тянуть, но та никак не сдвигалась с места
— Иду за кошкой, — следопыт никак не сдавался.Дверь не сдавалась в ответ.
— Ты никуда не идёшь, — ледяная ведьма, слегка оттолкнув моряка, пошла к ловушечнику.
Тот не обратил внимания, с головой окунувшись в своё увлекательное времяпрепровождение. Эрния подошла сзади и положила руку ему на плечо.
— Оглох?
— Я не помню, чтобы вас назначали заместителем.
— А я не помню, чтобы мне приказывали тебя не трогать.
Гриир повернулся лицом, собираясь что-то сказать, но тут ему почти в глаз вонзился алый лёд — из порванной плоти запястья ледяного генерала выходил тонкий кинжал.
— Даже так?
— Отойди от двери или будешь регенерировать. Долго и упорно регенерировать.
— Уверены, что успеете навредить? — рука следопыта потянулась к поясу.
— Что ты собрался делать? В сердце мне его вонзишь? — в мягкий живот женщины уткнулся металлический наконечник кинжала.
— В этот раз попробую печень.
— Прекратите, — снайпер вмешалась в разговор двух старых друзей, — мы не враги. Нужно проголосовать. Кто за то, чтобы идти искать командира? Поднимите руку.
После запроса, за поиск инквизитора высказались Титус, Гриир, слегка приподнявший свой кинжал, Ламара и сама Ин. Уолтер опустил кисть после столкновения со сверлящим взглядом Эрнии. Та лишь фыркнула, отпуская со своего прицела лучника.
— Пф-ф-ф, если уж так желаете, то можете… — она резко повернула голову к воротам.
— Гене…
— Тс-с-с, — она приподняла кисть, призывая замолчать, затем подошла к воротам и прислонилась к ним левым ухом.
С другой стороны раздавался приглушённый грохот, скрип и… чавканье? Генерал сделала несколько шагов от массивных дверей из дуба.
— Хорошо. Давайте откроем, — она сделала характерное движение рукой, — Уолтер, займись.
— Есть, мэм!
Левиафан подбежал к прорези ворот, сунув руки в щель, поддел, как крюками, обе двери ладонями и одним движением, разводя широко плечи, настежь отворил их, не замечая отскакивающего от неожиданности следопыта. Последний перекувыркнулся и привстал около моряка, отряхивая кожаную броню от грязи.