Хоть глава рода и попытался поскорее убрать следы пребывания убийц в доме, окончательно сделать этого не вышло. Каменщики сегодня, как назло, не работали, а стекольщики не спешили с починкой окон. Единственное, что удалось — убрать трупы и куски внутренностей из сада.
Годрик сильно отругал своего единственного сына за то, что тот сбежал и поставил под угрозу благополучие семьи. Герцог был просто вне себя от ярости. Теперь парень был под домашним арестом, а деньги на его содержание были урезаны в четыре раза. Также он запретил ему встречаться с глазу на глаз с верховной жрицей, с которой в данный момент глава семейства разговаривал в своём кабинете.
— Да что вы себе позволяете?! — рыцарь отшвырнул со стола какую-то чашку. Та ударилась об шкаф и разбилась.
Возмущение Годрика разносилось по всему этажу. Мира стояла посередине комнаты и просто улыбалась.
— Вы… вы… да как можно?! Что за произвол?! Я думал, хоть с вами проблем не будет! Во что вы превратили мой дом?! Что вы вообще удумали?! Но ладно, Бог с ним, с домом — что у вас за шашни с моим сыном?! В любовницы ему набиваетесь?! — после последнего предложения он ударил тростью по столу.
— Милостивый герцог, у меня и в мыслях не было подобных планов. Я слишком сильно уважаю вас и вашего сына и не стала бы становиться между ним и дочерью его превосходительства регента, — от голоса исходило тепло и ласка, жрица добродушно улыбалась и проникновенно смотрела в глаза рыцарю.
Герцог цыкнул зубами. Он не верил ни единому слову.
— Тогда как, о уважаемая жрица, вы объясните вчерашнее? Почему мой сын побежал к вам сюда, несмотря на чёртову армию головорезов?!
Мира поклонилась, выражая почтение.
— Прошу прощения, мой лорд, если в действиях мальчика вы усмотрели мой злой умысел. Я со всей искренностью могу объявить, что ни в коем разе не ожидала его увидеть в поместье этой ночью. А когда он пришёл, я сразу же отвела Айгена туда, где вы быстрее всего его нашли бы — в этот кабинет. Я не отрицаю того, что он, возможно, влюблён в меня, однако я не поощряю его в этом стремлении.
Лорд хмыкнул.
— Отличным примером «непоощрения» будет то, что вы с ним больше не будете встречаться. Сим я запрещаю вам видеться с моим сыном без постороннего сопровождения! Усвоили?!
— Да, мой лорд, я повинуюсь вашему решению.
Тот, кажется, немного успокоился. Красное лицо потихоньку начало принимать нормальный человеческий оттенок. Через полминуты Годрик уже не был так сильно похож на варёного рака.
— А мой дом?
— Простите?
— Что случилось с моим домом? Что вообще тут случилось? Все эти… изувеченные… ваших рук дело?
— Да, милостивый герцог. Моих. И мне искренне жаль, что ваше великолепное поместье пострадало. Единственное, что я могла сделать — это оттереть дом от крови изнутри.
— От… от крови?
— Да. К сожалению, часть бандитов прокралась вовнутрь, и я не успела их остановить. Пришлось догонять их и уничтожать на месте.
— Почему вы не сказали, что собираетесь разобраться с ними лично? Почему соврали мне о времени покушения? Я бы понял. Возможно, даже предоставил бы всё лично вам. Зачем эта ложь, этот обман?
— Простите, мой лорд, но зная вас, вы, как человек исключительной чести и достоинства, никогда бы не позволили хрупкой девушке сражаться на вашей войне. Однако, со своей стороны, я не могла позволить, чтобы кто-то из ваших людей, а тем более вы сами, ваша милость, пострадали от рук бунтарей, — она наклонилась ещё ниже, волосы коснулись пола, — я ещё раз нижайше прошу прощения за этот вероломный обман, однако уверяю вас — я действовала исключительно из гуманистических побуждений.
— Что ж… вы кажетесь разумным человеком… но более не лгите мне в лицо. В следующий раз я ожидаю от вас того же доверия, что я оказал вам, приняв вас, как дорогого гостя.
— Да, мой лорд. Больше этого не повторится.
— Хорошо. И, скорее всего, так и есть — вина в поведении мальчика лежит не на вас. Я его слишком распустил… но моё решение неизменно. Больше вы с ним с глазу на глаз не видитесь. Если ещё раз вас застукаю — моё гостеприимство к вам кончится, и вы отправитесь обратно в столицу. Вам ясно?
— Да, мой лорд.
— Славно. Вы свободны. Можете идти по своим делам, верховная жрица.
После тяжёлой беседы с лордом Мира вернулась в свою комнату. Книги, свечки и её любимое креслице были на месте. Она глубоко вздохнула и плюхнулась на удобную мебель. Жрица закрыла глаза, пытаясь расслабиться. Она несколько раз качнулась туда-сюда. Рука потянулась к одной из книжных башенок. Однако прямо перед тем, когда она взяла книгу, Мира остановилась. Лицо расплылось в широкой улыбке.
— Знаешь, для пряток есть места и побанальнее. Под кроватью, например.
Дверца шкафа, что располагался позади неё, отворилась. Молодой герцог шагнул в комнату, отряхиваясь от пыли. Мира тем шкафом не пользовалась. Жрица чуть слышно хихикнула.
— Давно ты там?
— Как из комнаты сбежал…
Он обошёл жрицу со спины и сел на стул, который стоял напротив кресла ещё со вчерашнего дня.
— Оу? Ты же понимаешь, что в первую очередь тебя будут искать тут, верно?
— Мне всё равно…
Мира вздохнула и чуть наклонилась к нему.
— Айген, милый, нельзя себя так вести. Отец расстроится. Рита расстроится.А потом и регент может расстроиться. Понимаешь?
— … понимаю…
— Мы же этого не хотим?
— … не хотим… — молодой человек надулся, как хомяк.
Он выглядел будто мальчишка, которого поставили в угол и запретили играть с другими детьми.
— Отец тебе добра желает, милый. Ты же понимаешь?
— … понимаю… — герцог уткнулся в пол и ковырял ногой одну из его досок.
— Ну чего ты надулся, Айген? Рита тебя любит. Она красивая. Она добрая. Ты же знаешь, что она расстроится.
— … не любит она меня… и я её не люблю…
— Эх, Айген…
— Я тебя люблю…
— Ты уверен?
Она облокотилась на ручку кресла и опёрлась лицом о кулак правой руки, наклонив голову чуть набок. Одну ногу она положила на другую.
— Ты правда-правда уверен, Айген?
— Да уверен я! Я же сто раз говорил! А ты всё это… м-маринуешь меня… зачем-то…
— Просто даю тебе время разобраться в себе, милый.
— Я уже разобрался! Просто эта свадьба… она… это дурацкая затея. Ещё и регент этот. Вот зачем я ему упёрся-то? Мог выдать дочь за сына короля Диогена… я же простой герцог.
— Может ты просто понравился Рите? Знаешь, Айген, регент любит свою дочку. Очень-очень её любит. И никогда бы не выдал замуж, если бы она этого не захотела. Тебе правда стоит обратить на неё свой взор.
— И не подумаю. Я всё решил — я тебя лю…
Мира вскочила со своего кресла.Она широко раздвинула свои руки по обе стороны и повернула их ладонями вверх. От неожиданности молодой человек упал со стула. На руках, вдоль вен, возникли глубокие порезы, будто кто-то разрезал кожу кинжалом. Из одного из порезов в воздух начала сочиться кровь. Небольшим ручейком она пролетела над головой Миры и проникла в порез на другой руке. По воздуху из одной раны в другую продолжалось это багровое течение. Кровавая река становилась всё шире, пока над жрицей не образовалась широкая алая арка, целиком и полностью состоящая из багровой смолы. Мира злобно улыбнулась и склонила голову набок.
— Ты правда-правда-правда уверен?
Парень, лёжа на полу, заворожено смотрел на это представление.
— … да… да я уверен! И никакие твои цирковые трюки не убедят меня в обратном! Е-если отвергнешь меня — сразу лучше убей! Я… я не могу без тебя… не смогу без тебя… — он опять повесил голову.
Кровь затекла в одну из ран. Порезы закрылись. Мира плюхнулась обратно на кресло в прежнее положение, подперев щёку рукой.
— «Цирковые»… ты безнадёжен, Айген…
— Да! Я безнадёжно люблю тебя, что поделать?!
— Ты уверен, что не путаешь любовь с сексуальным вожделением? Знаешь, хотеть сделать это с монстром является в некоторой степени отклонением.