Девушка выпрямилась. Глаза её сердито сверкнули, отчего Рус чуть не задымился.
— А вот это уже не ваше дело. Занимайтесь своими проблемами и не лезьте в мои!
А, ну да, конечно: он посмел вторгнуться в святая святых любого западного человека — в его “прайваси”.***
— Простите… — пробормотал Рус в замешательстве, всё ещё не спеша уходить, хотя понимал, что его присутствие явно напрягает девушку. Она беспокойно заёрзала, с заметной тревогой огляделась по сторонам, затем снова перевела взгляд на Руса, словно прикидывая на глаз меру и степень его опасности для окружающих. Особенно — для молоденьких одиноких девушек.
— Я вызову полицию, — выговорила она неуверенно. Так неуверенно, что стало ясно как день: с копами красотка совершенно точно не хочет иметь никаких дел, просто пытается неумело защищаться. Судя по всему, с законом у неё реальные проблемы… Хм, неужели он не ошибся и она действительно из этих самых бродяг-побирушек?
Тем временем девушка, не выдержав его навязчивого внимания, нервно подхватила свой рюкзачок, вскочила на ноги и торопливо зашагала прочь, чтобы окончательно отделаться от наглого приставалы. Понимая, что ведёт себя сейчас как полный кретин, Рус тем не менее двинулся за ней следом, не желая вот так просто упускать.
— И всё же… Послушайте! — окликнул он её в спину. — Я правда хочу помочь, что бы с вами ни случилось.
Незнакомка резко обернулась. В глазах её метался уже не просто страх, а самый настоящий панический ужас — словно у дикого зверька, загнаннного в ловушку.
— Чего вы ко мне прицепились? — пытаясь бравировать, спросила она дрогнувшим голосом. — Предупреждаю: я сейчас закричу! Позову на помощь! А ещё… ещё у меня есть газовый баллончик, — добавила она совершенно по-детски, наивно и беспомощно.
— Да не бойтесь же вы! — психанул Рус, отчаянно злясь на то, что видится девчонке каким-то исчадием ада, ну просто чудовищем. — Честное слово, я не сделаю вам ничего плохого. Ну хотите… хотите — документы покажу?
— Просто оставьте меня в покое, о’кей?! — с раздражением произнесла девушка, а затем негромко, но внушительно пробормотала на чистейшем русском языке себе под нос:
— Засунь себе эти документы… знаешь куда?
___________________________
* Джордж Дьюи (англ. George Dewey) — американский военный, единственный человек в истории, удостоенный высшего воинского звания флота США — адмирала военно-морских сил. Памятник адмиралу был установлен в 1903 году на площади Юнион-сквер в Сан-Франциско в присутствии президента Теодора Рузвельта.
** Система канатных трамваев, мост Золотые Ворота, Ломбард-стрит, Пирс 39 — популярные достопримечательности Сан-Франциско.
*** Прайваси (англ. privacy) — уединение, личное пространство, которое нельзя нарушать; сфера частной жизни, негласно закрытая от посторонних.
3
Рус опешил на мгновение, подумав поначалу, что ослышался, а затем недоверчиво и ошеломлённо расхохотался.
— Да ладно?! Вот это ни фига себе! — воскликнул он, тоже с невероятным облегчением переходя на родную речь, словно скинул неудобную тесную обувь. — Так ты из России, что ли?
Девушка вытаращила глаза и перестала тревожно озираться по сторонам, вперившись удивлённым взглядом в своего преследователя, как будто сканировала его насквозь.
— А ты… то есть вы…
— Руслан, — быстро подсказал он. — И да, можно на “ты” и просто “Рус”, так называют меня все друзья, — он продолжал широко улыбаться, хотя его улыбку скрывала маска. — А тебя как зовут?
— Оля, — чуть поколебавшись, всё-таки откликнулась та. — Извини, я просто не подумала, что ты из наших…
— Мне это тоже даже в голову не пришло.
— Ты что, постоянно обитаешь в Сан-Франциско? — подозрительно спросила она. Рус покачал головой:
— Нет-нет, я просто турист. А ты?
— А я живу здесь! — отозвалась она. Показалось, или в её голосе прозвучал некий вызов?.. Впрочем, ему было всё равно. Сейчас его заботило другое.
— Ну так что, Оль? Может, всё-таки расскажешь мне, что с тобой произошло?
— Да ничего на самом деле, — неохотно и уклончиво отозвалась она, уставившись себе под ноги. — Кроме того, что я действительно жутко продрогла и немного проголодалась.
Тон её был вполне дружелюбным, в нём больше не слышалось ноток прежней враждебности и настороженности, однако раскрывать душу соотечественнику, судя по всему, она всё равно пока не спешила и вообще сомневалась, стоит ли тратить время на общение с ним.