— Согласен, — вздохнул он, снова не обидевшись и не рассердившись. — Но у нас, что называется, семейный подряд. Мои старшие братья, дяди и кузены тоже в деле, так что у меня просто не было шансов отвертеться.
— И сейчас ты в Америке по работе?
Он покачал головой.
— Нет, просто в отпуске. У меня в Сиэтле друг детства живёт. Я чуть-чуть погостил у него, но вообще-то Илюха… — Рус замялся, пытаясь подобрать правильное слово, — он интроверт, ему тяжело постоянно делить с кем-то свою личную территорию. Поэтому я потусовался у него несколько дней, а затем решил немного попутешествовать по стране на байке.
Олины глаза вспыхнули.
— На байке? — переспросила она восхищённо. — Серьёзно, что ли?
— Ну да. Взял в аренду и покатил, чего сложного?
— Круто… — выдохнула она. — И что, ты из самого Сиэтла в Сан-Франциско вот прямо так, на байке, и приехал?
— Ага. Ну, с остановками, конечно. Сначала доехал до Портленда, задержался там на сутки. Потом переночевал в Дугласе. А уже затем добрался до Реддинга и оттуда — в Сан-Франциско.
— Офигеть, — она уставилась на Руса, словно он был каким-то божеством, и глаза её продолжали восторженно сиять. — Это реально клёво… Всегда мечтала вот так попутешествовать.
— Любишь дорожную романтику?
Она криво усмехнулась.
— Если только в теории. На самом деле, я почти нигде не была. Когда жила в России, путешествовать как-то… не получалось. А когда приехала в Америку, просто стало не до этого. Нужно было учиться, работать…
— Давно ты здесь? — спросил Рус.
— Второй год.
— С семьёй переехала?
На Олино лицо набежала тень, а взгляд сразу же сделался замкнутым и отчуждённым. Она словно моментально отгородилась от Руса, воздвигнув между ними воображаемую стену, и он уже пожалел, что спросил. Очевидно, тема семьи являлась болезненной или запретной, закрытой территорией, на которую пока лучше было не соваться.
— Нет, — коротко отозвалась Оля. — Одна.
___________________________
* “Мой любимый цвет, мой любимый размер” — крылатая фраза из мультфильма “Винни-Пух и день забот” (1972).
4
Оля
Москва, прошлое
Впервые отчим применил грубую физическую силу, когда Оле было восемь лет: он её просто выпорол.
Разумеется, по его непреклонному убеждению, получила она поделом. По заслугам! Эта мерзавка, не поставив в известность родных, завалилась после школы в гости к однокласснице и проторчала у неё битый час!..
Оля, конечно, была реально виновата — забыла после уроков вывести телефон из беззвучного режима и просто не услышала звонков паникующей матери, которая навоображала себе всяких ужасов, когда девочка не явилась вовремя из школы. А не явилась она потому, что Ленка Минибаева пригласила её к себе, чтобы похвастаться новым кукольным домиком.
Ленка жила в соседнем дворе, добежать от её дома до Олиного было парой пустяков, поэтому Оля убедила себя, что заглянет к однокласснице буквально на пять-десять минуточек, никто ничего и не заметит. В итоге девчонки так увлеклись игрой в Барби, что банально не вспомнили о времени…
Отчим отходил её ремнём. Было не столько больно (хотя и больно, само собой, задница потом ещё долго горела огнём), сколько обидно и унизительно.
В процессе экзекуции озабоченная мама бегала вокруг, робко лепеча что-то про то, что Оля уже всё осознала… поняла… что она не нарочно… и может, хватит? Но отчим лишь крепче стискивал челюсти и продолжал наказывать малолетнюю негодницу.
Наконец он отбросил ремень, тяжело дыша. Мама кинулась к Оле, помогла ей подняться и повела в ванную, чтобы умыть залитое слезами лицо.
— Ну давай, ещё расцелуй её, такую бедняжку, — ядовито прокомментировал отчим её действия.
— Мишенька, но ей же больно… — пробормотала мать виновато.
— Больно? А как ты тут с ума сходила и на стенку лезла, думая, что с ней что-то случилось — это в порядке вещей? Матери сердце рвать и по нервам ездить — это нормально? Ты вконец избаловала девчонку. Давай-ка с сегодняшнего дня встречай её у школьных ворот и самолично приводи домой, чтобы ей больше не вздумалось никуда… зарулить по пути.
— Но, милый… у меня могут быть свои дела в это время… она всегда спокойно добиралась сама, это же рядом! — растерянно отозвалась мать.
— Какие у тебя могут быть дела, кроме домашнего хозяйства? — отрубил он. — Благодаря мне ты имеешь возможность не работать и жить в своё удовольствие. По кружкам я детей сам вожу, а уж такая мелочь, как забрать эту соплячку из школы, не стоит даже обсуждения!