Но смотрелись они — прямо высший класс. Мэган со стоном села прямо на пол и торопливо начала раздеваться. Настенные часы показывали половину девятого. Остальные уже должны ждать ее у задней калитки.
— Мэгги, — раздался из-за двери голос матери. — Ты точно не хочешь поехать с нами к Ричардсам?
— Нет, мам, — девушке пришлось приложить усилие, чтобы голос звучал равнодушно и даже с определенными нотками скуки. Действительно, что может быть скучнее, чем слушать бесконечную болтовню четырнадцатилетних кузин. С высоты своих девятнадцати лет Мэг считала младших родственниц непроходимо глупыми и очень, очень надоедливыми.
— Только не выходи на улицу, золотко, — сказала мать из-за двери, и ее каблуки простучали по лестнице.
Мэг перевела дыхание. Метким броском зашвырнула джинсы в угол, вскочила на ноги, сдернула с вешалки старые вельветовые штаны. Может, не такие секси, зато точно больше подходят, чтобы гулять по холмам в ночь на Самайн.
Теперь осталось самое сложное. Выйти из дома через дверь не получится — внизу бабушка смотрела телевизор. И какой бы выжившей из ума она ни прикидывалась, выход караулила, как настоящий цербер.
Мэган сунула ноги в сапожки, накинула куртку и распахнула окно. В последний раз она проделывала этот трюк, когда ей было двенадцать, но за эти годы плющ за окном только разросся еще больше. Ветер снаружи пах дымом и сыростью. Мэг вдохнула его полной грудью, собирая в кулак всю свою решимость. Удрать из дома погулять на Самайн — это вам не ускользнуть от родителей на свидание.
— Ну, долго ты еще? — тихо спросили снаружи. Мэг вздрогнула, потом пригляделась и узнала долговязую фигуру внизу.
— Спускаюсь, — сказала она и перебросила ногу через подоконник.
— Вот даешь, — хмыкнул Уилл Керринджер, но протянул руки, помогая девушке спуститься.
— Бабка никак спать не идет, — шепотом отозвалась Мэг.
Пригибаясь, словно воры, они бегом миновали сад и добрались до маленькой калитки в ограде. Ее не запирали, наверное, с самого рождения Мэг, а может, и дольше.
Узкую улицу, зажатую между заборами, освещал единственный фонарь. Там, под фонарем, они и стояли. Вся прежняя компания, даже Энн Блэкворд соизволила. Сама Мэган отлично бы без нее обошлась, а без ее дружка Шона — тем более.
Рокси Стэнли весело помахала рукой, и Мэг внутренне поморщилась. Джинсы, точно такие же, как те, которые остались валяться в углу, сидели на Рокси просто великолепно.
— Идемте быстрее, — сказал Питер Гиллеспи, парень Рокси. — А то заметят еще.
Мэг кивнула и пристроилась с другой стороны от него.
— Это просто кошмар, — сказала Рокси. — С тех пор, как Айрис вышла за Мэттью Джериса, мне приходится каждый Самайн сидеть с ними и с этим старичьем в "Золотой монете" и слушать их заплесневелые байки.
— А мне интересно, — сказал Уилл Керринджер, впрочем, без особого запала.
— Ну так и сидел бы, — огрызнулась Рокси. Сегодня она была настроена еще более решительно, чем обычно. Она вцепилась в руку Питера и одарила Мэг взглядом, презрительным и насмешливым, и та в первый раз пожалела, что позволила уговорить себя на эту авантюру.
Хотя бы потому, что из троих девушек в компании она одна была без пары. Нет, оставался Билли Керринджер, которого можно было бы легко окрутить, но… Но он ей не нравился. Прямо ни капли не нравился.
— Куда мы идем? — спросил Шон. Он в их компании был чужаком. Работал где-то на заводе, встречался с Энн, вот и все, что Мэг о нем знала.
Первый этап пути представлялся Мэган самым трудным. На Вайтроад и прилегающих улицах все знали всех. И если они попадутся хоть кому-то на глаза, мало не покажется. Зато когда они спустятся к озеру, можно будет перевести дыхание. А дальше вдоль берега миновать пригород, и, если хватятся пропажи — будет уже поздно.
— В холмы, — беззаботно отозвалась Рокси.
— Идиотизм, — прошептал Уилл. Едва слышно, но Мэг разобрала. Она оглянулась и окинула Керринджера взглядом. Заметила, что из-под короткой кожанки недвусмысленно торчат ножны длинного ножа и неожиданно поежилась. Отец Уилла, мистер Керринджер, был охотником на фей, это знали все.
— Ну хватит ворчать, — со вздохом сказала Энн. В их компании она считалась мисс Невозмутимость. — Вместе же решили.
В некоторых садах жгли костры. В воздухе пахло жжеными листьями. Из-за заборов доносились голоса, а один раз — даже песня. Все правильно, нет ничего хуже, чем встречать самую страшную осеннюю ночь в одиночестве.