— Смотри, как накинулся!
Толпа школьников вокруг кричали и веселились, смотря на двоих младшеклассников, что метелили друг друга посреди заброшенной стройки. Пацаны и девчонки пришедшие сюда наблюдали как двое сошлись на небольшой очерченной арене и без каких-то техник или умения дрались.
Вот один из мальчишек повалил другого и напрыгнув сверху начал бить его кулаками.
— Ха! Вот и все!
— А гонору то было!
— Давай его…
Но вдруг тот на ком сидел соперник как-то изворачивается и сумел ногами дотянуться до головы противника и зацепился за него.
Ловкое движение и вот уже тот, кто был сверху падает, а его противник подскакивает и начинает лупить его.
— Сдаюсь! Схватит! Сдаюсь! — кричит оппонент, но второй не слушает и продолжает бить, а потому выходят «судьи» и оттаскиваю его.
Побитый отползает, а победитель вырывается из рук судей и гордо поднимает руки принимая овации.
— Следующий! — заявляет он.
Остальные же начали передавать карманные деньги друг другу и смотреть на выигрыш.
— Колян снова победил.
— А ты сомневался? Он всегда побеждает, если противник не старшак. Среди нас этого психа некому побить.
— Жуткий он какой-то. Улыбается, когда его бьют. Ему нравится, что ли?
— А-то. Он вряд ли будет отдыхать и уже требует нового противника. Будете рисковать ставкой?
— Первое, можно сказать, криминальное дело в моем досье — настоящий нелегальный тотализатор. Правда, на ставках ничего больше денег на школьные обеды как-то не стояло, но все равно. У нас была целая «подпольная арена» на заброшенной стройке, где каким-то Макаром начали собираться малолетки, чтобы помахать кулаками. А потом один шибко умный типчик предложил делать ставки и завертелось. Просуществовал данный «бойцовский клуб» ровно до тех пор как охранник не узнал обо всем и не начал нас оттуда гонять. Но слухи остались и иногда даже раздувались до неприличия.
Мне нравилось туда ходить.
В школе особо не подерешься.
Тут же появляются эти вопящие училки или трудовик с физруком, затем тебя тащат к классному руководителю, далее звонят родителям и вот уже дома начинается скандал. А помахать кулаками охота, потому я и ходил туда. Не знаю кто все это придумал, но я там был чуть ли не каждый день.
— Домой прихожу в синяках, на уроках сижу с опухшей рожей и к дантисту часто захожу, но я все равно возвращался, — усмехнулся я, воспоминая тот день. — А когда лавочку прикрыли, то мы уже ходили в дальние районы, где обычно было не так безопасно…
Ага, но для меня этот «клуб» был еще и кое-чем особенным. Ведь именно там я познакомился с Юркой — моим первым лучшим другом, с которым мы многое прошли. Я дрался, а Юрец организовывал тотализатор и к концу дня у нас хватало денег чтобы купить мороженое или еще что. Взаимовыгодное сотрудничество.
— У тебя есть кулаки, а у меня мозги. Можем сработаться? Если будешь на меня работать, мы многого добьемся.
— А если я тебе эти мозги выбью, что будет?
— Ок, ты — главный.
— То-то же. Пошли. Будет весело!
Это для нас многое значило.
— Я с детства был активным ребенком… даже слишком активным и постоянно лез во всякие неприятности. Отец пытался отдавать меня на спортивные секции, чтобы я хоть как-то уставал и не приносил проблем, но обычный спорт мне быстро надоедал, ведь особого контакта там не было. На боевых искусствах уже лучше, но там постоянно запрещали драться в полную силу и позанимавшись несколько месяцев я или уходил от скуки, или меня выгоняли, за систематические нарушения.
Именно поэтому мой боевой стиль такой рваный, ведь нигде я особо не задерживался. Изучал основы, а потом уходил, ну или меня «уходили». Ведь нафига надо сдерживаться? Это же скучно. А все эти правила только мешали.
— Потому драться на улице было веселее, и я быстро стал местной знаменитостью, ведь нарывался на всех, никогда не сдавался и даже проигрывая, потом возвращался и брал реванш. Это было гораздо лучше…
— Понимаю, — покивал Билл. — Бить людей — неплохое развлечение. Мне немного нравилось на арене, но я никогда не воспринимал это серьезнее, чем работу.
— Психолог, к которому меня водили родители сказал, что у меня какая-то предрасположенность к насилию, отсутствие отвращения к причинению боли и заторможенная эмпатия… Он говорил какие-то еще умные слова, но я уже и не помню. Он лишь констатировал, что такого как я надо в армию отдать или военное училище. Хотя, зная мой характер меня оттуда выкинут через неделю за чье-то избиение, ведь авторитетов я не особо признавал…