— И что теперь? — спросил я.
— Ждать. Надеюсь, чего-то найдет.
— А ты давно знает эту девицу?
— Лет пять где-то.
— Страннючие они какие-то, — хмыкнула Болтушка. — А бабушка её, почему не появилась?
— Без понятия, — пожала Эйбон плечами. — Я эту «бабушку» ни разу и не видела.
— Чего⁈ — удивились мы. — Ты, получается, дела еще с ребенком имела?
— Если бы… За все годы, что я её знаю, Энн не постарела не на день.
— Она фея какая-то?
— Нет, она человек, — покачала головой Эри. — Вот только она намного старше, чем выглядит. Да и куда сильнее большинства людей в нашем городе. Недаром её улочку обходят стороной даже темные.
— Да кто она такая? — нахмурился я.
— Ведьма.
Невольно запнувшись, я остановился и удивленно воззрился на Эри,
— Что? — подняла та бровь. — В мифах же куча преданий о всяких договорах с нечистью, чудесах в обмен там на душу или там стакан молока… Ты правда думал, что этим, даже если внезапно оно возникло на пустом месте, никто не пользуется?
— То есть, — я, кажется, прямо слышал скрежет шестеренок в собственной голове, — Маги существуют и на деле они — профессиональные переговорщики с нечистью? Я правильно понял?
— Ага.
— И Энн, значит, «ведьма»? Это просто другое название для колдунов-чародеев, или там квалификация есть?
А то вдруг я еще чего-то важного не знаю…
— Я тут не специалист, — пожала плечами напарница, — Вроде есть экзорцисты — те, кто научен нечисть, в основном, гонять. И есть все остальные. Всякими колдунами-ведьмами же, как говорил мне наставник, принято называть тех, кто зашел слишком далеко. Трудно сказать, как и куда, но если ты чувствуешь, что тебе трудно назвать собеседника человеком, несмотря на то, что физически он им является — это оно.
Блин. А ведь описание донельзя точное. Я ведь так и не понял, что в этой «Энн Лу» неправильного, но то, что она «неправильная» — однозначно.
Стоп.
— Ты говоришь, есть ребята, которые всей этой нечистью занимаются профессионально… А зачем тогда гнать на духов кучу гражданских с суперсилами? Зачем тогда мы? Если даже вдруг кадров не хватает, почему нас не обучают по нормальному, в конце концов?
— Потому что экзорцисты — они как полиция или армия. Все, кроме немногочисленных наемников, принадлежат какому-нибудь государству, а те не хотят вмешиваться. У магов вроде есть полунезависимые международные организации, но даже они не будут идти против потока.
— Ты хочешь сказать, кто-то специально поддерживает этот бардак?
Звучит как забористая такая теория заговора. Но с другой стороны…
— Ник, ты хоть раз думал, почему в большой мир не просачивается ничего из наших «необычных» событий? — слова напарницы вторили моим мыслям. — Мы — ни что иное, как большой эксперимент, санкционированный еще более большими дядями. Напрямую об этом, разумеется, никто не говорит, но нужно быть идиотом, чтобы считать, что верхи той же Америки не знают, что тут происходит, и не смогли бы прекратить это, если бы хотели.
Логично, конечно, но, если думать в ту сторону, только пессимизм и надумаешь. Сделать-то с этим все равно ничего нельзя.
— Та фраза: «Не лезть к цветочникам», она относится к магам? — уточнил я.
— Угу. Есть у них тут официальное представительство. Находится в Южном районе и как раз цветочные магазины принадлежат им.
— М-да, за один день я узнал слишком многое.
— Хочешь подробностей, спроси Нохинду. Он эту тему очень хорошо изучал.
Надо будет потом обсудить с «не индусом» это. Это ведь важная информация, а меня уже начинает раздражать, что многого мне просто не сообщают.
Мы сели на мотоцикл и двинулись обратно.
Мысли снова и снова возвращали меня к вопросу о Болтушке и временных контрактах.
От меня долгое время данный факт скрывали, но винить кого-то за это нет смысла. Похоже, окружающие сами не понимали в чем дело, а потому хотели сначала сами разобраться. Сейчас мне все рассказали, и я просто не знаю, как на это реагировать.
С одной стороны, возможно, причина в том, что я Факел как раз и относится к Болтушке. Она прицепилась ко мне и потому все эти проблемы на меня свалились. Если она уйдет, то, возможно, моя жизнь изменится, и я перестану быть целью для многих тварей. Сейчас многих тянет ко мне и лишь потому, что учусь сражаться, пока жив. И как только мы с Болтушкой расстанемся, то все может стать почти как раньше. У меня будет своя, личная фея, как у всех остальных. Может даже иная способность, хотя это не факт.
«И все вроде должно быть хорошо…»