– Послушайте, но если пространственно-временной континуум действительно был искривлен под действием взрыва, и мы вместе с городом перенеслись на миллионы лет в будущее... – лицо Бейтца исказилось от ужаса. Хуббл пожал плечами.
– Вы все равно не поверите мне, пока не убедитесь во всем собственными глазами. Примите тогда мое заявление просто как рабочую гипотезу. Морроу откашлялся и спросил:
– Шеф, вы собираетесь об этом рассказать горожанам?
– Они уже знают часть правды, – ответил Хуббл. – Все видят: на улицах сильно похолодало и Солнце стало иным. Я уже не говорю о звездах, светящихся на небосводе даже в дневное время... Люди волей-неволей должны все это осмыслить и прийти к кое-каким выводам. Только нельзя допускать паники! Мэр Гаррис и шеф полиции Кимер направляются сейчас сюда. Наш долг в этот трудный момент сотрудничать с городскими властями.
– Они уже знают всю правду? – спросил Кеннистон.
– Нет, – сказал Хуббл.
Джонсон неожиданно вскочил со стула и, подойдя к Хубблу, почти истерично выкрикнул;
– А я плевать хочу на ваши мудреные рассуждения о пространстве и времени! Мне нужно знать одно – мой мальчик в безопасности?
Хуббл удивленно взглянул на инженера.
– Ваш мальчик?
– Он отправился сегодня утром на ферму к нашим соседям Мартинсонам, чтобы попросить у них на время культиватор, – пояснил Джонсон. – Это всего в двух милях на север от города... Что с ним произошло – он в безопасности?
Хуббл сказал мягко:
– Я думаю, вы не должны беспокоиться о нем, Джонсон,
Инженер кивнул, но взгляд его оставался встревоженным.
– Благодарю вас, мистер Хуббл, – сказал он угрюмо. – Я лучше пойду домой, попытаюсь успокоить жену – она, бедняжка, совсем потеряла голову от страха за сына.
Через несколько минут после ухода инженера Кеннистон услышал вой полицейской сирены. Она звучала все ближе и ближе и вскоре затихла под окнами лаборатории.
– Должно быть, мэр, – сказал Хуббл.
Уж больно это тонкая и ненадежная соломинка, чтобы за нее хвататься в бурном потоке событий, подумал с насмешкой Кеннистон. Нет, он не мог сказать о мэре ничего особенно плохого. Гаррис был не более чванлив, глуп и продажен, чем любой другой мэр любого другого маленького городишки навроде Миддлтауна. Он любил пышные банкеты и обожал произносить пустословные длинные речи. Больше всего на свете его беспокоило, идеально ли завязан узел на его галстуке. Гаррис был хорошим мужем и примерным отцом семейства, но совершенно не годился для того, чтобы твердой рукой обеспечивать нормальную и безопасную жизнь города сейчас, когда наступил почти конец света.
Вскоре Гаррис важной поступью вошел в кабинет. Это был пухлый розовощекий человек с заносчивым и одновременно на редкость самодовольным лицом. Правда, сегодня на его челе лежала легкая тень озабоченности.
Кимер, шеф полиции Миддлтауна, был человеком совсем иного склада. Высокий, несколько угловатый мужчина с суровыми чертами обветренного лица. Его глаза светились мудростью много повидавшего человека. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – Кимер куда более встревожен, чем мэр.
Гаррис с улыбкой подошел к Хубблу, Было очевидно, что он испытывает большое почтение к сотрудникам лаборатории и особенно к их руководителю. На его лице была написана нескрываемая гордость от того, что он, мэр заштатного городка, поднялся сейчас на одну ступень с ведущими учеными-ядерщиками страны.
– Есть ли какие-нибудь новости, доктор Хуббл? – спросил он. – Нам, увы, не удалось ни с кем связаться, а между тем среди народа бурлят дикие слухи. Поначалу я опасался, что взрыв произошел в вашей лаборатории, но... Кимер прервал мэра:
– Поговаривают, господа, что над Миддлтауном взорвалась ядерная бомба. Пока это только слухи, но... но если они начнут распространяться и крепнуть, то паники не избежать. Я послал своих офицеров на улицы, чтобы они как-то успокоили людей, но сам я хотел бы знать истинное положение вещей.
– Ядерная бомба? – возмущенно воскликнул Гаррис. – Это абсурд, Кимер, я утверждаю – это абсурд! Вы же видите – мы все остались живы и городу не нанесено ни малейшего ущерба. Доктор Хуббл, подтвердите, что никакая бомба...
Хуббл резко сказал:
– Послушайте, мы имеем дело не с обыкновенной бомбой. Должен вас огорчить – слухи недалеки от истины...
Он замолчал и после паузы медленно произнес, тщательно взвешивая слова:
– Господа, ядерная супербомба впервые в истории взорвалась сегодня утром над Миддлтауном. Город остался цел, но то, что произошло, – это прямое следствие взрыва.
Я не понимаю, – растерянно пробормотал мэр. – Какие последствия? Где?
Хуббл рассказазал все, что знал. Руководители города слушали, и на их лицах все явственнее проявлялось недоверие.
– Это безумие, – угрюмо сказал Гаррис. – Наш Миддлтаун перенесен в будущее? Звучит совершенно невероятно... Что вы намереваетесь предпринять, доктор Хуббл?
Тихим, суровым голосом тот рассказал о чужом ландшафте, появившемся за окраинами города, о постоянно усиливающемся холоде, о старом багровом Солнце, о замолкших навсегда радио и телеграфе. Он коротко коснулся научной стороны дела, но гости его попросту не поняли. Они приняли его рассуждения на веру – веру, которую люди двадцатого столетия вынуждены были выработать в себе, так же как в древности их предки породили веру в бога: то и другое помогало человечеству достаточно комфортно жить в мире, природу которого они были неспособны понять.
Мэр Гаррис медленно опустился в кресло, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники. Его лицо посерело, теки обвисли.
– Так что же мы должны делать? – потерянно спросил он.
– Прежде всего нам надо предотвратить возможную панику, – ответил Хуббл. – Жители Миддлтауна должны узнать правду – но постепенно. Нужно любыми способами помешать им покидать границы города – иначе люди совсем потеряют голову. Я полагаю, лучше всего объявить, что окрестности Миддлтауна заражены радиоактивными осадками – и под этим предлогом закрыть город силами полиции.
Кимер немедленно отреагировал:
– Что ж, я могу с помощью моих людей перекрыть все дороги, ведущие за город.
– А я немедленно соберу наш отряд Национальной гвардии у Арсенала, – нетвердым голосом произнес Гаррис. Глаза его оставались по-прежнему мутными и растерянными.
– Отлично, – сказал Хуббл, с легким презрением поглядев на мэра. – А как обстоят дела с городскими коммуникациями?
– Все, кажется, работает... По крайней мере в город пока подаются и электроэнергия, и газ, и вода.
Очень может быть, подумал Кеннистон. Миддлтаун был достаточно автономен – он имел свою теплоэлектростанцию, работающую на угле, большие запасы сжиженного газа и водонапорную башню, питающуюся от артезианской скважины.
– И тем не менее нужно немедленно ввести жесткое нормирование пищи и горючего, – предложил Хуббл. – Ситуация требует чрезвычайных мер.
Гаррис, казалось, стал постепенно приходить в себя.
– Вы правы, муниципалитет немедленно займется этим.
Помедлив, он робко спросил:
– Но все же... быть может, у нас найдутся какие-нибудь пути установить связь с внешним миром?
Хуббл горько усмехнулся.
– Внешний мир – таким, каким мы его знали, канул в далекое прошлое. Вы должны это твердо уяснить, Гаррис.
– Да, конечно... я постараюсь... Кимер, нам пора идти – у нас масса неотложных дел!
Когда автомобиль мэра отъехал от стен лаборатории под пронзительный гудок полицейской сирены, Хуббл устало взглянул на притихших коллег.
– Конечно, они оба не выдержат и проболтаются – по крайней мере, за Гарриса я ручаюсь. Но новости при этом расползутся по городу не очень быстро, а это для нас весьма важно. У нас есть шанс первыми попробовать разобраться в создавшейся ситуации.
Криски нервно рассмеялся:
– Простите, господа, но я не могу удержаться... ха-ха... Целый город в одно мгновение перелетел к черту на кулички, считай, на самый край света, и никто, кроме нас, даже не заметил этого! Все пятьдесят тысяч горожан и не подозревают, что их... ха-ха... дорогая кузина Агнесс из Индианаполиса умерла и превратилась в прах миллионы лет назад! До чего славная шутка... ха-ха...