По дороге он постоянно выискивал в людском море Кэрол. Он жаждал хоть издалека увидеть ее лицо – и одновременно в глубине души боялся этого. Джон огорчился, не увидев невесту рядом, и в то же время испытал странное облегчение.
Мэр Гаррис нетерпеливо ждал его у портала – чуть позади него стояли несколько столь же взволнованных членов муниципалитета.
– Джон, наконец-то вы прибыли! – закричал Гаррис и снизошел до того, что шагнул навстречу Кеннистону и первым протянул ему руку. – Вы остановили этих наглецов? Надеюсь, они теперь поняли, кто хозяин на Земле?
Джон не стал делать для мэра исключение.
– Я расскажу обо всем там, на площади, где меня сможет услышать каждый горожанин.
Гаррис нахмурился, в его глазах промелькнул испуг. Тем временем Джон обменялся крепким рукопожатием со своим шефом.
– Хуббл, проводите меня, – тихо сказал он. – Я сделал очень серьезный шаг – не знаю уж, к нашему спасению или гибели...
По дороге к площади Джон торопливо рассказал старому другу о своей миссии к, звездам. Как он и ожидал, Хуббл помрачнел.
– Кен, что вы наделали... Взрыв энергобомбы, «солнечная печка» в недрах Земли... да это же безумие!
Кеннистон посвятил его в немногие известные ему детали эксперимента – и Хуббл слегка успокоился.
– Это звучит логично, даже с точки зрения нашей «первобытной» науки, – сказал он, с любопытством оглядываясь на идущего в нескольких шагах позади Иона Арнола. – Кен, мне хотелось бы обстоятельно поговорить с вашим гением с Беги.
– Напрасно потратите время, – угрюмо ответил Джон. – Наука ушла на миллионы лет вперед, так что Арнол разговаривал со мной так, как, скажем, я бы разговаривал о ядерной физике со средневековым монахом.
Хуббл подошел к Горру Холлу, с которым проработал много дней плечо к плечу при ремонте атомных генераторов, и спросил:
– Горр, скажите – вы верите в метод Арнола?
Джон перевел его слова – и капеллянин не колеблясь ответил:
Я верю в Иона настолько, что даже готов рискнуть своей драгоценной шкурой и остаться рядом с тепловой шахтой во время эксперимента. Устраивает вас это, старина Хуббл?
Тот кивнул – он знал Горра Холла как прекрасного инженера-ядерщика и всецело доверял ему.
– Похоже, Джон, мы будем участвовать в большой игре, – усмехнулся он. – И эта игра, кажется, стоит свеч...
Через несколько минут Джон уже стоял на дощатой трибуне, оставшейся на Центральной площади со времен неудавшегося «праздника города». Он сжимал в руке микрофон и с замиранием сердца смотрел на море взволнованных, возбужденных, ожидающих глаз. Сейчас он произнесет жестокие, тяжелые, как глыбы, слова, и тогда... И он произнес их, решительно отбросив колебания:
– Я принес вам недобрую весть, мои дорогие сограждане. Совет Губернаторов, несмотря на мой протест, утвердил решение о нашей эвакуации на другую планету.
Толпа отозвалась глухим ропотом – лица многих людей исказились от грева и возмущения.
Мэр Гаррис, стоявший на трибуне рядом с Кеннистоном, выхватил у него из рук микрофон и закричал, багровея от ярости:
– Нет уж, дудки, мы не оставим Землю! Пусть только эти Губернаторы попробуют применить против нас силу – мы дадим им достойный отпор!
Джон недовольно посмотрел на мэра и не без труда вновь отобрал у него микрофон:
– Подождите, сначала выслушайте меня! Нам необязательно для спасения браться за оружие – у нас есть другой путь...
И он рассказал им, насколько мог просто и доступно, о методе Иона Арнола.
... – Итак, я уверен – Земля может быть вновь возрождена! «Солнечная печка» прогреет верхние слои планетарной коры – и климат вновь потеплеет. Не так, как это было раньше – ведь Солнце-то порядочно остыло, – но вполне достаточно для сравнительно комфортабельной жизни.
На площади воцарилась глубокая тишина. Джон понимал – идея Арнола была слишком смела и неожиданна, и горожане далеко не сразу воспримут ее, если вообще воспримут. Увы, люди XX века не были приучены принимать решения в планетарном масштабе.
Наконец на трибуну взошел Джек Борзак, проработавший большую часть своей жизни на фабрике.
– Мистер Кеннистон, правильно ли я вас понял, – спросил он, пытливо разглядывая Арнола, – если эта штука с вашей бомбой выгорит, то мы сможем вернуться в наш старый Миддлтаун?
– Совершенно верно, – подтвердил Джон. – Мы навсегда вернемся в свои дома.
Борзак обернулся к толпе и закричал:
– Слышите – мы сможем вернуться в наш старый город! Да о чем тут еще рассуждать, ребята!
Джон невольно улыбнулся. Для рядового обывателя фантастический, всепланетного масштаба эксперимент означал лишь одно – возможность вернуться к своему очагу.
Он поднял руку, призывая к тишине.
– Я хочу предупредить вас – метод Арнола никогда еще не применялся на планете типа нашей Земли. Существует, хотя и небольшая, вероятность ошибки в расчетах... Кроме того, лишившись поддержки Федерации, мы не сможем, как намеревались вначале, эвакуировать все население города на орбиту. В случае неудачи нам всем придется заплатить за свой выбор жизнями...
Он сделал паузу. Лица стоявших около трибуны людей сразу же вытянулись, они начали горячо обсуждать эту неприятную новость. Наконец чей-то сиплый голос выкрикнул:
– А что думает мистер Хуббл? Почему наши ученые помалкивают?
Кеннистон воспринял эти слова также и в свой адрес. Засомневавшись, он не очень уверенно сказал:
– Если вас интересует мое мнение – то я без сомнений согласился бы на эксперимент, будь я единственным человеком на Земле. Но нас здесь многие тысячи, в том числе женщины и дети, и потому решение мы должны принимать сообща.
Он пригласил стоящего рядом с мэром Хуббла и со вздохом облегчения уступил ему место у микрофона.
– Я не могу ничего вам советовать, сограждане, так как и сам не пришел еще к окончательным выводам, – начал тот не слишком уверенно. – Увы, уровень науки XX века не позволяет хотя бы в общих чертах разобраться в теории Арнола. Остается верить или не верить ученым Федерации на слово. Судя по тому, что известно, наши коллеги с различных галактических миров признали правоту идей Иона Арнола. И все же, на мой взгляд, существует определенная возможность ошибки. Я не могу, к сожалению, оценить, насколько велик риск. Думаю, решение следует принимать прежде всего исходя из того, насколько важна для нас ставка в этой игре со смертью. Мне лично не хотелось бы провести остаток жизни на другом конце Галактики, но Кеннистон прав – выбор мы должны делать вместе.
Хуббл вернул микрофон Джону, и тот сразу протянул его мэру.
– Гаррис, скажите горожанам, чтобы они тщательно обдумали все сказанное. Минут десять-пятнадцать мы им дадим на это – а затем те, кто за эксперимент Арнола, пусть перейдут, скажем, в правую от нас половину площади, а те, кто против или колеблется, – в левую.
Мэр замялся и завертел микрофон в руках – чувствовалось, что ему очень не хочется обращаться к горожанам с подобным предложением – оно могло привести к роковым последствиям. Кеннистон же горько сказал Хубблу:
– Надо было дать им месяцы на размышление – а мы можем выделить только минуты! Хуббл устало усмехнулся:
– Может, это и к лучшему. Горожане будут меньше терзаться сомнениями и тревогами.
Мэр Гаррис наконец набрался мужества и передал народу предложение Кеннистона, но уже от своего имени. На площади тотчас воцарилась суматоха – люди не были готовы столь быстро делать выбор между жизнью и, возможно, страшной гибелью. До Джона донеслись обрывки фраз:
– ...эти парни со звезд знают, что делают. Они смогут оживить нашу старушку Землю, вот увидите!
– ...не знаю, не знаю... А что, если начнутся землетрясения на всем материке? Пожалуй, мы и костей тогда не соберем...