Так не могло быть. И всё же так было. При свете дня насмерть перепуганный юноша подтвердил все ужасные выводы господина Секеля.
Рим не поехал к Секелю, а взялся подменить Макдару на экзамене. Пертежец мог бы принять и сам, но ему было лень, и он предложил Риму отработать свою замену.
Экзамен Рим принимал спустя рукава. У него не было сил сосредоточиться на предмете, и студенты немедленно этим воспользовались. Римуш щедро раздавал хорошие оценки, пару раз отказал ставить отлично особо наглым, и один раз отправил на пересдачу особо неподготовленного.
Из школы он вышел абсолютно выжатый и уставший. Домой Риму не хотелось. Он вообще плохо понимал, что ему следует делать. Его мир внезапно пришел в движение и требовал действий. Вот только что он мог сделать, не рискуя своей шкурой и жизнью? Ровным счётом ничего. Он не был героем, и ему оставалось только по-прежнему есть, пить, спать, ходить на работу и ездить к сестре на праздники, смирившись с тем, что его собственные студенты замешаны в ужасном культе людоедов, что эти люди живут с ним в одном городе, ходят по одним улицам, ходят к нему на пары и смотрят в глаза. Что его Махуш был таким же, приходил к нему домой, обнимал, дышал, спал в его кровати, ел его еду.
Римуш вспомнил, как Мах приносил с собой ужин, котлеты, мясные рулеты, лапшу или мясо под соусом с общественной кухни, и его стошнило. Римуш едва успел добежать до края тротуара и наклонить голову. Прохожие шли мимо. Один сердобольный мужчина предложил ему платок. Римуш поблагодарил и пробормотал оправдания про отравления.
Рим постоял, приходя в себя и дыша ртом. Рядом с ним медленно остановился экипаж городского извоза с затенёнными окнами. Одно из окошек опустилось, и оттуда высунулось лицо Ингу Стакеша.
- Маста Римуш, - тихо сказал юноша. Риму пришлось приблизиться к машине, чтобы расслышать своего студента в городском шуме. - Вы в порядке?
- Чем-то отравился.
- Маста Римуш, пожалуйста, забудьте про всё, что я вам говорил. Умоляю! Вы ничего не сможете сделать, не поможете бедняге Маху, а навредите себе. И спасибо за зачёт.
- Эм, - Римуш не знал, что и сказать. - Не за что.
Юноша улыбнулся и отодвинулся от окна. Взгляд Рима скользнул внутрь экипажа, и наткнулся на горящий жёлтый глаз. Извозчик в старомодной железной шапке с серым пером сидел, чуть повернувшись к пассажиру, и следил за ними. Тень падала на его лицо, но Римуш его узнал. Его сковал безумный страх.
Ингу что-то сказал, наверное, прощался, и экипаж тронулся. Медленно проплыл мимо. Римуш не мог пошевелиться, и ему стоило огромного труда повернуть голову вслед. Чёрная машина медленно ехала вперёд, потом на перекрёстке повернула, и на мгновение скрылась за вагоном трамвая. Когда тот проехал, извозчик пропал.
Рим, спотыкаясь и вздрагивая, кинулся к ближайшей остановке.
Ближе к дому Римуш наконец-то успокоился и начал рассуждать. Ингу ехал в экипаже, это логично. Он опасается чего-то, и не хотел ехать на транспорте с людьми. Хотя лично Рим считал, что украсть человека в людном месте в разы сложнее, чем в безлюдном, пусть. Что за рулём сидит птицеголовое чудовище, Риму показалось. Водитель был самым обычным, с человеческим лицом и руками на рулевом колесе. А что до железной шапки, то многие извозчики по старой памяти носят их в новых самоходных машинах, в которых ещё проще оглушить и ограбить водителя водителя: пассажир-то сидит буквально за спиной. Стенки между передними и задними сидениями стали ставить совсем недавно.
Значит, Рим просто зря перепугался. Возможно, у него нервное истощение, он не может смириться с тем, что Махуша уб... Он затряс головой. Махуш не убит. Он...
Рим перестал об этом думать. Реальность складывалась в слишком жуткую картину.
Вместо этого он зашел на общественную кухню, купил себе ужин и бутылку молока на завтрак.
Около подъезда его встретила маленькая рыжая женщина. Кудряшки пылающим орелом окружали лицо сердечком с большими желтоватыми глазами и широким ртом. На вид девочке было не больше шестнадцати, вчерашняя школьница. Она не была красавицей, но, как и дочка библиотекаря Секеля, притягивала взгляд своей неправильностью. Вот только Меда была приятна глазу, а с этой было что-то не то. Римушу не нравились ни круглые глаза, ни широкий безгубый рот. Девушка выглядела эффектно издали и пугающе вблизи. Рим так и ждал, когда она раскроет свой широкий рот, а там будет много-много зубов, как в сказке про канальную кикимору.
- Добрый день! - заговорила незнакомка. Зубов во её рту оказалось ровно столько, сколько положено иметь человеку. - Вы - Римуш?
- Да, - ему не понравилось, что она обратилась к нему сразу по имени.
- Я бы хотела с вами поговорить.
- Мы знакомы? - Римуш бочком протиснулся в открытую дверь парадной. Кто-то снова поленился держать её, пока заносит тяжелое, и подпёр дверь куском кирпича, а Ларма ещё не пустилась в вечерний обход хозяйства.
- Я хочу поговорить об одном вашем студенте.
- Нет, - Рим пригляделся к её лицу, и понял, что перед ним далеко не девочка. Неровный свет уличного освещения скрывал серые тени под глазами и нарисованный румянец. - Все вопросы решаются только через деканат! Вы с ума посходили! Караулите уже под дверью!
Он вырвал рукав из её рук и сделала шаг назад. Против ожиданий, женщина осталась на месте.
- Можно мне войти?
- Простите, что? - Рим решил, что она шутит.
- Разрешите мне войти?
- Что за глупый вопрос? - ему стало не по себе от необъяснимой тревоги.
- Простая вежливость, Римуш. Это же ваш дом. Можно войти? - девушка улыбнулась. Она наверняка попыталась сделать это дружелюбно, но вышло зловеще. На мгновение Рим увидел в бледной щели её рта два ряда острых крепких зубов, которыми удобно рвать плоть.