Огромные глаза и рот, которым можно откусить голову. Один раз увидишь - никогда не забудешь.
- Нет. Не подходи, - Риму очень хотелось посмотреть, нет ли поблизости птицеголового извозчика в старом шлеме, но страх не дал. Он отшатнулся от двери и побежал вверх по лестнице. Сердце бешено колотилось. Трясущимися руками он достал ключи и услышал, как кто-то входит в парадную. До него донёслось усталое "Да, разумеется, проходите, что за глупый вопрос?"
Рим ввалился в квартиру и закрыл дверь на все замки. Он привалился к ней спиной и зажал руками уши.
В дверь постучались.
- Нельзя войти! Исчезни!
Стук на мгновение прекратился, потом раздался чуть надреснутый голос рыженькой пожирательницы плоти.
- Римуш, я хочу с тобой поговорить. Я не причиню тебе зла! Только скажи, куда делся Ингу?
Рим на четвереньках отполз от двери. Голос пожирательницы стал чуть тише.
- Он ушел к тебе сегодня, Римуш. Куда он делся, ты не знаешь?
- Не знаю! - он с трудом встал на ноги. - Уходи! Амазда хранит меня!
- Он забыл этот мир, - донёсся тихий шопот. Он звучал, казалось, отовсюду, - Римуш, скажи мне, и я уйду. Я дам тебе, что захочешь. Ты не представляешь, сколько всего я могу. Хочешь золота?
- Ты не можешь войти, - догадался Рим. - Ты вообще не человек, ты тварь Амана!
- Римуш, пожалуйста. Я беспокоюсь за Ингу. Кто-то их убивает. Кто-то, кто куда хуже меня!
Рим не стал слушать. Он достал из аптечки два ватных тампона и заткнул уши. Немного помогло. Потом он сел и поужинал, делая вид, что слышит шепота и слёзных просьб. Потом по лестнице прошаркала Ларма, зачем-то потрясла его дверь и поздоровалась с вернувшимся домой рыцарем Кадмом Анзумом. После всё стихло.
Перед сном Рим c трудом поборол желание подойти к двери и посмотреть, нет ли там кого. Он нашел в аптечке выписанные ему год назад капли от бессонницы, убедился, что они давно высохли, выпил две рюмки коньяка и отправился спать.
Ему снился Махуш.
Княжич стоял на другом берегу канала и махал руками. Потом между ними появился горбатый мост, и Рим побежал вперёд навстречу другу. Движения давались тяжело, как будто он бежал в воде и был пьян. На середине моста взволнованный Махуш внезапно превратился в птицеголового извозчика на трёхколёсном прогулочном велосипеде.
- Хе-хей, - усмехнулась тварь и погрозила трёхпалой птичьей лапой с длинными когтями. - Тебе пока рано.
И Римуша отшвырнуло прочь.
Он проснулся.
На лестничной площадке что-то происходило. Пахло гарью и горящей проводкой. Рим подскочил в своей кровати и побежал к двери.
- Горим! - раздался женский голос.
- Где Ларма? Пожарных вызвали?
Рим протёр слипшиеся глаза. Только этого ещё не хватало! Он забыл и кошмар, и ужасный день, и неприятную тяжесть начавшего наполняться мочевого пузыря.
- Её квартира горит! - истошно прокричал женский голос. - Сделайте уже что-нибудь! Несите вёдра!
- У меня есть ведро! - закричал Рим, хватая оное с крючка над унитазом. Он распахнул дверь, и на него пахнуло дымом. Горело где-то наверху, он увидел отблески огня и мечущихся соседей. Напротив него жила семья с двумя детьми, и теперь мать, схватив растерянных малышей в одних пижамках, пыталась протиснуться вниз.
- Я помогу! - Рим сделал шаг вперёд.
Его ударило в грудь и повалило.
Дым пропал. Шум пропал. Отблески огня пропали. Около двери соседей одиноко горела одна единственная лампочка.
Рыжая пожирательница вскочила на его грудь, не давая толком вздохнуть, и нагнулась к лицу. Её рот раскрылся, как у лягушки, до ушей, а в глазах заплясал огонь. Рим истошно завопил и попытался скинуть её с себя, но рыжая быстро отпихнула его руки и навалилась всем весом.
- Где Ингу? - прошипела она. Каждый раз, когда она открывала рот, Рим чувствовал зловоние гниющего мяса. Лицо женщины шевелилось, как будто что-то невообразимо бесформенной нацепило на себя человеческую кожу.
- Я не знаю! - завопил Рим. Рыжая ударила его в горло, и его крик захлебнулся бульканьем.
- Я отгрызу твои пальцы, я огрызу твои члены, откушу тебе голову и съем твоё ещё бьющееся сердце! - капая слюной, пообещала пожирательница. - Говори, где он!
Внезапно Рима оглушил звук выстрела. Ощущение чужого тела пропало. Вспыхнул свет. Рыжая откатилась в сторону, и раздался ещё один выстрел. Кадм Анзум перешагнул через валяющегося на лестничной площадке соседа и выстрелил по твари ещё раз. Рыжая увернулась и на четвереньках, вывернув суставы, как ящерица, уползла вниз. Болтавшийся над головой рыцаря огонёк нырнул вниз следом за ускользающим чудовищем. Кадм Анзум перегнулся через перила и что-то пробормотал.
Хлопнула дверь парадной.
Рим лежал на спине и хватал воздух ртом. Он был жив, и не мог в это поверить. Грудь судорожно поднималась и опускалась, а на штанах ощущалось неприятное тепло. Рим вздрогнул и сел, прикрыв позорное пятно краем длинной рубахи.
- Ты в порядке? - Кадм Анзум вернулся к нему, сжимая простой и неказистый револьвер, и протянул руку. Рим принял её, и рыцарь одним движением вздёрнул его на ноги. Орденец был в простой фуфайке с короткими рукавами и домашних штанах, которые были ему коротки и едва прикрывали икры. Судя по встрёпанным волосам, он выскочил прямо из постели, но при этом на шее у него висел уставной амулет со скрещенными мечами и семью бусинами-розариями. Рим некстати вспомнил, что семь бусин - семь выстрелов. Столько держал амулет. Или семь стрел и семь ударов мечом. Он не знал, как делают эти амулеты и как они работают. Знал только, что на вере носителя в свою неуязвимость, но вера такая хрупкая вещь.