- У вас гости, - тихо сказала Флатиста, чуть повернув голову. Дагур кашлянул и встал за спину матери.
- Вижу, - буркнул Секель. Ведьма оглянулась, увидела Рима и решительно подошла к ним. Не доходя два шага, она словно наткнулась на стену и недоумённо нахмурилась. Рим почувствовал, как его сердце пустилось в пляс. Секель лениво подался вперёд и сложил руки на коленях. Мыслеплёт посмотрела на него, и по губам волшебника скользнула лёгкая усмешка. Ведьма резко вскинула руку. У Рима волосы на затылке встали дыбом, а на рукаве рубашки защёлкала статика. Он почти физически увидел, как вокруг них появился мутный пузырь, прогибающийся под рукой ведьмы. Видение длилось всего секунду. Мыслеплёт одёрнула руку, и Секель жестом развеял пузырь. На уши Рима обрушились звуки библиотеки, тихий разговор где-то внутри комнат, беспокойные голоса девочек и звон проезжающего за окном трамвая.
- Доброго вам вечера, - Секель снова ядовито улыбнулся. - Рад вас видеть вновь. Что вам надо от меня на этот раз?
- Вы мне не нужны, - ведьма уставилась на Рима, и он снова почувствовал затылком ужасающее присутствие мыслеплёта. - Римуш Карифа, вы идёте со мной. Именем королевы.
- Прошу прощения, дорогая, но с каких пор у вас есть право приказывать людям? - интонации голоса Секеля были любезными и колючими, как тысячи шипов. - Горожане не обрадуются, если мыслеплёт от имени королевы начнёт похищать людей. Сама королева тоже будет не в восторге от такого удара своей репутации.
"Ты либо идёшь со мной, либо остаёшься подыхать тут. Пятеро твоих приятелей-людоедов уже попали и, скорее всего, подохли. Хочешь стать следующим?" прозвучал ледяной голос в голове Рима. Он вздрогнул и чуть не свалился на пол.
- У меня чрезвычайные полномочия от королевы, так что она в курсе, - объявила ведьма. - Римуш, идёмте.
- Может быть, у вас есть бумага, подтверждающая ваши полномочия?
Ведьма криво улыбнулась, явно пытаясь скопировать библиотекаря и достала из-за отворота пальто бумагу. Секель поправил очки и прочитал её.
- Хм... Действительно.
Флатиста наклонилась к обмершему от страха Римушу.
- Не бойтесь, они всё равно не смогут вам ничего сделать.
- У неё полномочия лично от королевы, - возразил Секель. - Вам придётся отправиться с этой дамой, Римуш.
- Но... - надежда на спасение, которая всего несколько минут, как у него появилась, рухнула. Рим снова ощутил безумный животный страх за свою жизнь. - Я ни в чём не виноват!
Он попытался ответить мыслеплёту, открыть свои чувства, сформулировать образ, хоть что-нибудь, чтобы она поняла, что не права. Он мысленно орал, глядя на неё. Она не могла не знать, что он не виновен. Она видела его мысли! Точнее, её ученик или кем был тот толстяк, но он видел! И рассказал ей! Почему она ему не верит?
"Прекрати орать! Разберёмся. Но твой приятель-княжич мёртв, и куча его друзей тоже, а ты видел последнего. Королева желает разобраться, что за хрень происходит в её городе".
- Так что поднимайся. Не стоит расстраивать королеву.
На несколько гнетущий мгновений повисла тишина. Секель и Флатиста переглядывались, а Дагур неожиданно сжался за спиной матери.
- Римуш, идите, - тихо сказал Секель.
- Но... - Рим обречённо понял, что защищать от королевской ведьмы его никто не будет. Флатиста протянула ему лист бумаги с полномочиями, но он отмахнулся. Медленно встал.
- Хорошо, поидёмте, пока я снова не испугался, - нервно кивнул он и пошел к вешалке за пальто.
Его вывели по узкой лестнице. Один королевский гвардеец шел впереди, второй сзади. Ведьма - позади всех. Но Римуш чувствовал её присутствие всем своим нутром. И пытался поговорить.
"Мне страшно, не надо, пожалуйста. Я сам узнал обо всём случайно. Князь дан Ракеш меня убьёт!"
- Да иди уже, - проворчала ведьма. "Дан Ракеш идёт в задницу, бесполезный кусок говна. Расследование теперь ведётся от имени королевы".
Внизу лестницы их ждал толстяк.
- Где экипаж? Едем в Старый Двор, там допросим и запрём, - велела ведьма. Рима взяли под руки и потащили к черному самоходному экипажу у края тротуара. В свете мино-фонарей он выглядел настолько зловеще, что Рим чуть не умер от страха. Сердце бешено заколотилось в груди. Он вспомнил зловещего извозчика, пригляделся к силуэту водителя за затенёнными стёклами и упёрся обеими ногами в мостовую.
- Умоляю, не надо!
Его сопротивление сломили за долю секунды и подтащили к экипажу. Толстяк открыл дверцу. Римуш вырвал руку и упёрся в крышу экипажа. Водитель медленно повернулся, и в свете фонарей увидел блеснувшую металлическую шапку с серым пером.
Перевозчик сидел, чуть повернувшись к происходящему, и улыбался.
Рим в ужасе уставился в ответ.
Перевозчик протянул неестественно длинную руку с тремя пальцами и взял его за шею. Кожу обожгло льдом. Налице перевозчика появилась устрашающая усмешка, а желтые глаза полыхнули мёртвым огнём.
Рим заорал и рванулся из чужих рук. Ужас придал ему сил. Он вывернулся из удерживающих его рук, оттолкнул одного из солдат и побежал. В голове взорвалась ледяная бомба, пронзив разум сотнями ледяных искр, но тело уже не подчинялось голове, и он побежал.
7
Страх - мерзкая штука. Он лишает воли, разума, оставляя человека в состоянии древней дикости. Римуш ненавидел страх. У него, как труса, были свои претензии к этому мерзкому чувству. У Рима не было ни врождённой смелости, ни предков-героев. Никто не растил из него героя. Его отец был простым счетоводом, а мать преподавала геофизику. Почему он у них родился, Римуш не знал. Все говорили, что дети - это дар Амазды тем, кто их хочет, кто счастлив и достиг душевного равновесия и просветления. Слушая скандалы родителей, Римуш думал, что он, наверное, очень глуп и что-то не понимает.