Меркара приподнял брови.
- Неужели князь Ракеш предусмотрительно увёз сына перед всем этим?
- Вряд ли, - вместо Рима ответил Дагур. Он поднялся на ноги и подошел к дальнему окну, из которого был виден школьный парк. Около вокзала уже не стреляли, но зато там появились боевые машины ордена Белой Розы, личной армии королевы, а ожившая университетская радиостанция сообщила, что занятия приказом верховного магистра ордена приостановлены, и студентам следует оставаться в общежитиях или на своих квартирах. - Зачем ему участвовать в заговоре? Он ведь в фаворе у нашей королевы.
Рим неопределённо кивнул. Махуш тоже так говорил. На мгновение он подумал, что если бы дан Ракеш на самом деле вывез сына перед мятежом, ему было бы спокойней.
Ближе к вечеру, по радио передали, что восстание против светлейшей королевы Эллиан-Сарда подавлено, хавала Амазде, а проклятые мятежники, да обглодает их кости Аман, бежали из Мейнда. На кафедру зашел преподаватель этики Синах Макдара и сказал, что в городе уже "всё в порядке". Помявшись, Римуш попросил у рыцаря помочь ему добраться до дома, а Макдара легко согласился, что после участия в мятеже кетеков, крайне похожему на них коллеге будет небезопасно ходить по городу. В тени высокого и прямого, как копьё, рыцаря, Рим благополучно миновал два поста городского охранения и один - солдат короны под знаменем Белой Розы, занявших мост над Большим Каналом.
У парадной дома на Фонарной улице, где жил Рим, Синах Макдара пожал ему руку, пообещал утром встретить его и помочь добраться до работы, пока всё не уляжется, и ушел. Рим вздохнул и решил, что его неприятности на какое-то время отступили. Он дома, скоро в городе воцарится привычное спокойствие. Рим предвкушал скорое восстановление графика занятий и зачётов. Несколько дней придётся постараться, чтобы наверстать сорванные лекции, но это Рима не пугало. В отличие от многих коллег, он любил свою работу и студентов. Да, порой они вели себя не как люди, а как ужасное дикое стадо. Как только приближался конец семестра, появлялись новые лица, выдумывавшие десятки самых разнообразных причин, почему он должен подписать им допуск к экзаменам и проявить всяческое снисхождение. За некоторых приходили просить. Трети просящих Рим отказывал, ещё трети отказать не мог и был вынужден выполнять, оставшаяся треть немного пополняла его бюджет. Это было не очень честно и порядочно, но каждый раз квартплата совпадала с неделей допусков, и Рим не выдерживал. Он утешал себя лишь тем, что эти студенты не совершенные дураки и он просто даёт им шанс.
Он вспомнил про квартплату. Возможно, если Анахита будет добра к ним, то жалованье из-за мятежа не задержат.
И Махуш, мерзавец, объявится. Наверняка сбежал в Элени или где-то запил, а из-за восстания отец не может начать его поиски.
Рим бодро поднялся на общую лестницу и услышал голоса. Домоуправительница Ларма показывала квартиру новому жильцу. Её голос дребезжал, и Рим плохо слышал, что она говорит. Новый жилец, мужчина, напротив, говорил коротко, но предельно чётко. Рим услышал его мягкое сглатывание "а" и наоборот, резкое "р" и замедлил шаг. Он осторожно поднялся ещё на пролёт и посмотрел через лестничный колодец на нового жильца.
Они стояли около пустующей соседской квартиры, дверь-в-дверь к квартире Рима. Ларма шуршала ключами. Мужчина, новый жилец, стоял рядом, чуть наклонив вперёд голову. Незнакомец был очень высоким и очень прямым. Риму показалось, что он упирается затылком в потолок. Ещё новенький был хорошо одет, физически развит и молод. Он был идеален почти во всём - кроме яркого, красивого альдарийского лица с румяными щеками и ёжиком сероватых волос; и не менее красивой, отлично сидящей на нём орденской формы с белым плащом.
Рыцарь Ордена.
Рим замер на лестнице, не зная, подниматься дальше или переждать, пока рыцарь уберётся с пути. Но судьба решила ткнуть его побольнее, и орденец обернулся и посмотрел вниз.
Красивое, как у бронзовой статуи, лицо, отразило неудовольствие от того, что увидели глаза. Рим понял, что прятаться поздно, и призвал на помощь то, что осталось от его гордости. Он выпрямился и продолжил путь наверх. Пусть он трус, пусть орденец выше него на голову, пусть тысячи причин, но он не убежит, как бы не хотелось.
Он был на три восьмых кетеком, на восьмую элени и наполовину мейндцем. Эта проклятая смесь кровей мучила его всю жизнь. Всю жизнь его рвали на части кровь всех трёх народов. У него было длинное вытянутое лицо, в котором боги по прихоти соединили черты предков самым несуразным способом, особо выделив его кетекского деда. У него был низкий лоб, густые брови и огромный нос с едва заметной переносицей. Волосы на его теле росли с завидной скоростью и упорством. У других мужчин волосы покрывали всё, что ниже груди, у него же всё, что ниже носа. Поделать с этим Рим ничего не мог, не помогали ни бритва, ни сахар, а мучиться с пинцетом каждый месяц ему никогда не хватало терпения.
Кетек и орденец. Лучших соседей не придумать.
- Доброго вечера, баха, - Рим как можно более вежливо кивнул рыцарю и Ларме. Управляющая отвлеклась от заклинившего замка, и на её лице отразилось беспокойство.
- Это баха Римуш, преподаватель политехнической школы, - пояснила она орденцу. - Рим, это баха Кадм Анзум из посольства Альдари. Надеюсь, вы оба не доставите мне проблем, - не услышать невысказанного "никаких скандалов, иначе выселю обоих" мог только идиот.
- Вы меня знаете, я самый тихий из всех возможных жильцов, - улыбнулся Рим. Орденец не разделял его веселья, но ничего не сказал. Красивое лицо осталось неподвижным, но глаза зло прищурились. Кадм Анзум молча сделал шаг в сторону, освобождая проход к двери. Рим прошел мимо, открыл замок и зашел внутрь. Он прикрыл дверь и прислушался к происходящему снаружи. Ларма что-то говорила орденцу. Похоже, про него. Он задержал дыхание, и услышал свистящий шепот "Он порядочный мейндец, я вас уверяю, я наводила справки. Всю жизнь живёт в Мейнде". Рыцарь резко прервал её, объявив, что не собирается доставлять ей неприятности бессмысленными и беспричинными скандалами. Рим вздохнул и отодвинулся от двери.