Часть среднего класса, именуемого интеллигенцией, того самого среднего класса, который провозглашал себя носителем «национального сознания», не имея собственного классового сознания (он всегда заимствовал его, выступая в качестве передатчика чужих идей и опасных затей под разного рода фальшивыми лозунгами), обвиняла правительство в мягкотелости по отношению к евреям и аристократии.
Среди интеллигенции была также и другая группа, которая видела угрозу со стороны германского империализма, но и она не смогла выдержать испытание. Эта группа была по своему характеру антигерманской, в то же время и антисемитской. Представители этой группы считали, что венгры страдают между «двумя язычниками», и выбрали для себя «третий путь», по крайней мере об этом они заявляли в своих лозунгах. В действительности представители этой группы не только с удовольствием наблюдали за истребительным походом гитлеровцев и их наемников против одного «язычника» или ничего не предпринимали против этого похода, но своим пассивным поведением, отходом от движения за независимость способствовали росту и распространению в среде интеллигенции крайне правых идей. На различных банкетах и собраниях они заявляли о том, что включают в понятие венгерской нации промышленный пролетариат, что они готовы к союзу и единению с ним, хотя сами заранее делали это единение невозможным, и постоянно выдвигали на передний план еврейский вопрос. Под предлогом решения еврейского вопроса от сознательных рабочих требовали отказа от основных положений своего мировоззрения… Напрасно провозглашала себя эта группа социалистической, в действительности же ее «венгерский социализм» или «качественный социализм» таил в себе отвращение к трудящимся массам и упрямое утверждение руководящей роли среднего класса. К тому же эта группа не решилась войти в демократический фронт, может быть не такой радикальный в лозунгах, но реальный на деле. Эти люди противопоставляли проникновению «германского духа» некую романтическую «восточную ориентацию». Опасаясь за существование среднего класса, они содрогались при мысли, что германское духовное и тем более физическое господство непременно приведет к гибели страны, и видели только один выход: встать на сторону Советского Союза.
В общем, среди венгерских интеллигентов было сравнительно мало таких, кто, отбрасывая в сторону обвинения в предательстве и все опасения представителей среднего класса, ратующих за «третий путь», осмелился вступить на единственно правильный путь, провозглашенный в свое время Петефи.
Однако без вдохновляющей поддержки Коммунистической партии Венгрии даже эти люди не могли бы прийти к такому решению.
Любое выступление за независимость страны, медленно перерастающее в массовое движение, пугало реакцию, и она, в ответ на истерические требования нилашистов и крайне правых, под давлением гитлеровцев и — не в последнюю очередь — для собственного успокоения, приступила к беспощадному разгрому этого движения так же, как на протяжении тысячелетней истории страны она каждый раз подавляла любое народное движение.
А ведь в то время в кресле премьер-министра уже сидел Миклош Каллаи, которого именно для того туда и посадили вместо усердно прислуживавшего гитлеровцам Бардоши, чтобы вернуться на путь осторожной реставрации национальной независимости. Конечно, это решение было продиктовано отнюдь не опасениями за судьбу нации, так как более дальновидная часть реакции уже начала сомневаться в победе гитлеровской Германии. Блицкриг против Советской России не удался. Немцы не смогли захватить Москву, более того, в зимние месяцы 1941 года Красная Армия развернула мощное контрнаступление. Каллаи начал проводить свою политику балансирования.
В узком кругу реакционеры не без удовольствия сравнивали эту тактику со старой трансильванской политикой Мартинуцци и Телеки, когда в схватке Габсбургов и Османской империи Трансильвания хранила независимую венгерскую мысль, заключая сделки то с одной стороной, то с другой, не предавая, однако, венгерских интересов. Какое лживое и фальшивое сравнение! Речь шла теперь не о сохранении независимости Венгрии — ее уже давно продали. Осторожная в действиях реакция прикидывала, как она сможет в обстановке надвигающегося краха спасти свой капитал, сохранить буржуазно-помещичью Венгрию. Наши господа оседлали и перепробовали всех лошадей, пока они не передохли. Может, нужна контрреволюция? Что ж, мы готовы к ней! Фашизм? А отчего бы и нет? Но это будет наш собственный фашизм. Возврат к видимости демократии? Игра в либерализм? Пожалуйста. Мы это можем. Движение за независимость? Хорошо. Только возглавлять его будем мы. Наверно, они сделались бы и коммунистами, если бы могли ими стать…