Начальник генштаба Сомбатхейи был более тактичен и хитер. Он сказал, что ему понятно стремление писателей к индивидуальной свободе. Он часто употреблял выражение «решающий момент», неустанно повторял, что все будет в порядке, что мы выиграем «нашу особую войну», если ничто и никто не нарушит внутри страны порядка, дисциплины, единства и атмосферы доверия. Он не требовал от писателей безоговорочной поддержки, стихов и романов, прославляющих войну, он всего лишь просил, конечно, весьма категорично: если кто-то не может одобрять действия правительства, пусть хотя бы помолчит, разумеется, тоже в «интересах венгров». Странным было то, что подавляющее большинство писателей аплодировали ему.
Я помню, как вечером после дискуссии гулял вокруг дворца. Светила луна, сверкал снег, вокруг, как огромные сказочные сахарные головы, высились горы, а здесь внизу, в долине, здание дворца с его башнями, все в кружевах лепки, возвышалось под холодным чистым лунным сиянием, как волшебный замок. Род Бетленов выбрал неплохое место, знал, где и что строить. Я чувствовал, что словно брожу в сказочном мире, далеко от жестоких законов и грубой реальности жизни.
Будапешт уже бомбили, а здесь не было даже затемнения, яркий свет лился из всех окон. Казалось, что нет никаких трудностей, а проблем, которые некоторые из нас принесли сюда как тяжелый груз, вовсе не существует — с такой легкостью сняли их с наших плеч руководители страны. «Эту войну мы должны довести до конца!» «Мы в любом случае выиграем свою войну!» Те, кто рисовал себе ужасы грядущего опустошения страны и шел на смерть и в тюрьму, чтобы не допустить этого, просто ошибались! Ведь здесь же сидит Каллаи со своими министрами, которые так уверены в будущем страны. Они знают верные ходы. По-видимому, они правы. И большинство добропорядочных венгров, членов демократических партий, за них. Да и мы, писатели, в общем поддерживаем их… Зачем думать о худшем? Как красиво сияют освещенные окна замка в Лилафюреде! Будапешт только попугали, сбросив на него несколько бомб, а пока война дойдет до наших границ, произойдет какое-нибудь чудо… Обязательно произойдет…
И хотя Сталинград явился поворотным пунктом в войне против гитлеровской Германии, венгерское общественное мнение усомнилось в действиях фашистов только после катастрофы в январе 1943 года под Воронежем, где 2-я венгерская армия, сражавшаяся на Дону, была разгромлена Красной Армией и, бросая убитых, раненых и обмороженных, начала беспорядочно отступать.
Об этом можно собрать целый сборник документов, и каждый из них будет обвинительным актом против определенной части политиков, управлявших страной, и генералитета. Венгерские солдаты, вооруженные одними винтовками, были вынуждены воевать против советских танков. Значительная часть солдат даже в январе была одета в летнее обмундирование, хотя в Венгрии с большим шумом проходила кампания по сбору теплых вещей для армии: пышногрудые патриотки усиленно вязали теплые наколенники и пуловеры. Впоследствии стало известно, что все наиболее ценные вещи «уплыли» — начальники военно-хозяйственных ведомств пустили их в оборот. На тыловых складах лежали десятки тысяч зимних ботинок и меховых сапог, а во время отступления тысячи солдат отморозили ноги. Имеются письменные свидетельства о том, что начальники складов вели переговоры с гитлеровским командованием о продаже этой обуви.
Большая часть офицеров вела себя позорно и трусливо. Военная тюрьма на проспекте Маргит была заполнена «воронежскими беглецами» — офицерами. Усевшись в автомобили, они бежали до Киева, а то и до самого Будапешта. Гитлеровцы сбрасывали с грузовиков несчастных солдат, нанося им удары штыками и лопатами по рукам. Приказ командующего 2-й армией генерала Густава Яни, который не был опубликован в печати, стал приговором венгерскому офицерскому корпусу.