– Какие дикари?
– Обычные, человеческие. Их оставили в покое, как ты мечтаешь для своей страны. Да только за прошедшее тысячелетие они так и не вышли из первобытного состояния. Не то что городов – поселений-то толком нет, да и перемерло большинство от болезней да эпидемий. Еще лет тридцать – пятьдесят, и вообще никого не останется. Неудачный эксперимент.
– Зачем ты рассказываешь мне все это? Думаешь, мне приятно слушать и понимать, что вы столетиями врете нам про свободу и торжество разума, а сами просто организовали экспериментальный заповедник по выращиванию вкусной и питательной биомассы.
– К вашей и нашей выгоде. Не думаю, что ты предпочла бы жить в загоне с теми, чьим предкам не так повезло, когда определяли степень их разумности. Ты рассуждаешь так, словно мы вас поработили, хотя все было прямо наоборот.
Я молчала. С самого детства нам твердили, что мы рождены свободными, разумными, а потому нет границ для полета нашей фантазии и торжества нашего разума. И мы вырастали, считая это аксиомой, не замечая, что границы были. Вот хотя бы территориальные – так ведь просто незыблемые. С запада наши земли ограничивали горы. Они тянулись от Северного, покрытого вечными льдами, моря до жарких южных пустынь. Более двух с половиной тысяч километров нескончаемых каменных стен, украшенных снежными шапками, едва различимыми среди облаков. Горы были основным источником наших богатств, ибо каких только месторождений там ни разрабатывали, но они же являлись и непреодолимой преградой, ведь пути через них не было. В этом были, конечно, свои плюсы: за горами располагались земли вампирского народа, куда менее цивилизованного и не склонного рассматривать людей в качестве полноправного партнера по освоению мира. Но никакой полет фантазии торжествующего разума сдвинуть эти горы был не в силах. Ни жаркие пустыни юга, ни вечные льды сурового севера возможностей территориальной экспансии нам также не сулили, и даже отправка исследовательских экспедиций в те области казалась всем крайне непродуктивным использованием людских ресурсов. Ну а на востоке, как известно, раскинулась Бездна. Она тянулась, словно глубокая незаживающая рана, с вздыбившимися вверх уродливыми рваными краями. Тянулась, подобно Великим Западным горам, с севера на юг, ограничивая наши земли от и до, но являясь этим горам абсолютной мистической противоположностью. Горы были сурово материальны и бесконечно высоки, Бездна же была пустотой, отсутствием всего и уходила вниз на те же бесконечные тысячи метров. А за Бездной стоял Город, наш потерянный рай, наша древняя прародина. В который можно вернуться лишь однажды и лишь так, как это сделала Лизка. Нет границ у человеческого разума, но мы закованы в границы территорий, нам даже всю землю не обойти. Узкой лентой тянулась наша страна, зажатая между горами и Бездной, стиснутая ими в страстных железных объятиях. Одна радость, что вытянулась она с севера на юг, хоть климатических поясов – воз и маленькая тележка, представить можно, как же жизнь на земле изменчива. Представить. Но до конца никогда не познать. И от нежной опеки вампиров вовек не избавиться. Потому что они вообще никогда не считали нас разумными.
Я снова легла и стала глядеть, как солнце просачивается тоненькими лучиками сквозь сосновые иглы.
– Ты когда-нибудь был по ту сторону Западных гор?
– Случалось. – Он тоже лег на нагретые солнцем доски, совсем рядом со мной, но никак меня не касаясь, и смотрел лишь на небо, почти лишенное в этот день облаков.
– Во время войны? – Я знала из истории, что они долго воевали с теми вампирами, что жили от нас на западе, а потом заключили мир, объявив горы непересекаемой границей на веки вечные.
– Не только. Потом просто путешествовал.
– А как же запрет появляться в западных землях?
– А зачем ходить с плакатом «Я с востока»? Они охраняют только границу, а стоит отъехать на сотню километров вглубь – и никто уже не помнит о той войне.
– И ты много где побывал?
– Да, более чем.
– И как?
– У нас лучше. Поэтому я и вернулся.
– Мне бы тоже хотелось увидеть мир.
– А ты уже объехала всю страну? Начни с малого. У вас существуют тысячи туристских маршрутов и миллионы мест, которые стоит увидеть.
– А мне бы хотелось увидеть море.
– Северное – оно тоже море. И в июле там даже можно купаться. Немного прохладно, но можно.
– Тебе легко говорить. При желании ты можешь купаться в любом. А я – если только очень повезет. И то – исключительно в Северном.
– Ну, мне тоже приходилось прикладывать определенные усилия. У нас довольно напряженные отношения с соседями по всей протяженности наших границ. И официально мы этих границ не пересекаем. Поскольку требуем того же от всех наших соседей. Если б меня поймали, Владыка скорее отрекся бы от меня, чем стал спасать мою глупую голову.