— А Князь Всеслав? — взволнованно спросил я.
— И его есть кому вернуть к жизни, — значительно проговорил Бран. — Поэтому Александр и сказал — верить в него.
Колокол на часовне неподалеку пробил один раз.
— Половина шестого, — сказал Бран. — Скоро начнет светать.
— Уже светает, — заметил Сережка. — Небо над рекой совсем светлое. — Он вскочил: — Как над рекой? С чего бы это солнцу вставать с юга?
— Это другое солнце, — звучно проговорил Бран, поднимаясь на ноги. Свежий утренний ветер взметнул его смоляные волосы. Он указал на разгоравшееся над рекой золотое сияние: — Смотрите!
Мы все повскакивали, вглядываясь в приближающийся с юга золотой свет. Я различал в нем очертания плывущей над рекою ладьи.
— Это Князь Всеслав! — обрадованно закричал Сережка.
— И он не один, — присмотревшись, добавил Алеша и светло улыбнулся: — Ночь была темна, но зато день будет вдвойне светлее. С ним Княжна Ладомира.
— Лиля! — Сережка со всех ног помчался к сестре, и я за ним следом. — Князь Всеслав и Княжна Ладомира возвращаются!
Лилия подняла лицо, и я встретил ее мягкую улыбку:
— Тихо, мальчишки, не разбудите Акселя. Он спит.
Я присел и посмотрел на Акселя. Да, беспамятство сменилось обычным сном. Грудь Акселя мерно вздымалась и опускалась, на лице была безмятежная улыбка. Лилия ласково провела ладонью по его щеке:
— Отдыхай, мой хороший. У тебя была тяжелая ночь…
Свет приближался. Лилия поднялась, глядя на ладью, плывущую над окрестными холмами. Лицо ее просияло. Она обняла Сережку за плечи:
— Как давно я хотела увидеть их двоих…
Теперь и я отчетливо видел Князя Всеслава и Княжну Ладомиру на носу ладьи, под белым парусом с золотым улыбающимся солнцем. Над Городом радостно зазвонили колокола. А ладья приближалась, и я понял: они плывут к нам!
С замирающим от счастья сердцем я смотрел, как ладья остановилась на лугу, и Князь Всеслав с Княжной Ладомирой сошли на землю. Под их ногами разливалось сияние.
Князь Всеслав был в знакомом мне облике, но все же он изменился. Он словно стал еще выше и светлее, и одежды его блистали как снег солнечным зимним днем, а глаза сияли как звезды. А Княжна Ладомира… она просто была радость и несказанная красота! Юная и в то же время с глубокой женственной мудростью в глазах. Ее светло-русые волосы были убраны жемчугом, и лазоревый свет звезды на ее челе сливался с бело-золотым сиянием Князя.
— Мир вам, хозяева этого дома, — проговорили они, поклонившись. Сережка подбежал к Князю Всеславу, словно желая убедиться своими глазами, что это не сон:
— Князь Всеслав! Я так боялся, что ты… — Он уткнулся в белые одежды Князя.
Князь Всеслав положил руку на Сережкино плечо и улыбнулся:
— Сережа, нет такого оружия, которое могло бы убить меня, пока есть те, кого я люблю и за кого готов сражаться.
Княжна Ладомира, в белом и голубом, опустилась перед спящим Акселем. Легонько тронула его за плечо и проговорила голосом, звонким как весенний ручеек:
— Просыпайся, отважный воин! Тьма ушла, настало время света и радости!
Аксель открыл глаза и тотчас вскочил. На лице его было такое изумление, что все рассмеялись. Он преклонил колено перед Княжной. Лилия сделала то же самое.
— Не надо, мои родные. — Княжна Ладомира взяла их за руки. — Лилия, ты вернула к жизни того, кого полюбила. Смени же теперь одеяние печали на одежды радости!
Она коснулась плеча Лилии, и темные одежды девушки сменились нарядным белым платьем! И сама Лилия необыкновенно похорошела. Княжна Ладомира надела ей на голову венок из белых и голубых цветов.
— Ой, какая Лилия стала красавица! — воскликнула Зоряна. — Княжна Ладомира, это все твое волшебство!
Княжна Ладомира улыбнулась:
— Волшебство здесь ни при чем, Зоря. Это красота ее любящей души. — Она вложила руку Лилии в широкую ладонь Акселя. Князь Всеслав звучно проговорил:
— Друзья мои, нас ждут в Городе!
Янтарный камень жарко вспыхнул в венце Князя, и его золотистые крылья словно простерлись от горизонта да горизонта. И перенесенные его волшебством, через мгновение мы уже стояли на высоком крыльце Терема. Перед нами раскинулась нарядная Красная площадь, заполненная горожанами. Среди горожан я заметил Дуга и Снежану, они помахали нам руками. Колокола звонили благовест.
Князь Всеслав снял с пояса меч в ножнах и отдал его встретившему нас на крыльце Бажену. А я заметил, что нарядные здания Красной плошади и радостные лица горожан словно отделены от меня невидимой завесой. И я понял, что мое пребывание в Городе подошло к концу. Сережка тоже это понял: