— Сережа, сбегай за яблоками, — распорядилась Лилия. — И не забудь сказать Марше, что у нас гость.
— Есть сбегать за яблоками! — отсалютовал Сережка, схватил со стола фруктовую вазу и убежал, чуть не столкнувшись в дверном проеме с Акселем. Пропустив его, Аксель прошел внутрь и поставил на стол вместо пустого кувшина полный. Наполнил водой четыре кубка и сел рядом с Лилией, огромный, как скала. Улыбнулся доброй и немного застенчивой улыбкой.
Примчался Сережка, поставил на стол вазу с четырьмя яблоками, одинаково румяными и спелыми. Впрочем, одно из них отличалось по виду, с необычным металлическим блеском.
— Юра, тебе наш завтрак может показаться странным, но кубка живой воды и яблока хватает на целый день, — пояснила Лилия. — Марша — наша яблоня, она знает, что каждому из нас нужно. Перед трапезой мы мысленно благодарим ее. Это дает ей силы.
Лилия, Аксель и Сережка сложили руки у груди и замерли на несколько секунд. Потом Лилия подняла кубок:
— За встречу!
Мы ударили кубками. Сережка взял из вазы яблоко и с хрустом откусил. Лилия сама подала мне фрукт:
— Это тебе. Важно, чтобы ты сьел именно твое яблоко. Если бы ты перепутал, то мог бы почувствовать себя немного странно.
— Ага, — хихикнул Сережка, — если бы Юрик сьел яблоко Акселя, то отрастил бы крылья и стал самолетом!
Яблоко оказалось необыкновенно вкусным. И сытным. Когда я его сгрыз, то почувствовал, что наелся на весь день. А вода из кубка освежила и придала бодрости.
Аксель встал, аккуратно составил пустые кубки — самолету явно нравилось заниматься простыми человеческими делами, — и вопросительно посмотрел на Сережку.
— Угу, — кивнул тот и вскочил из-за стола: — Юр, я позанимаюсь с Аксом разговорной речью. А потом покажу тебе Город.
Сережка бойко протопал по лестнице на второй этаж, Аксель со сложенными за спиной крыльями неторопливо поднялся следом. Я остался с Лилией.
— Ты, наверное, задаешься вопросом, как и зачем сюда попал, — угадала она мою мысль.
— Ну… да, — кивнул я. — И почему у вас все так похоже на Россию? Вы даже говорите по-русски.
— Это и есть Россия, — ответила Лилия. — Только…
— В другом измерении?
— Можно сказать и так. Мир гораздо шире трехмерного пространства, в котором ты живешь. Лучше даже говорить не о мире, а о совокупности миров. Процессы, протекащие в них синхронно — вернее, их проекция в вашем мире — знакомы тебе как история.
— Знал бы — учил лучше в школе этот предмет, — вздохнул я. По истории у меня всегда было между тройкой и четверкой. — А что это за Россия, где мы сейчас? Чем она отличается от моей?
— Это Россия верхнего мира, — пояснила Лилия. — Всю систему миров можно условно разделить на три группы: верхние миры, нижние и срединный мир — тот, где ты живешь.
Князь Всеслав — созидающая сила нашего мира; он — творчество, свобода, горение души. Все, что он творит, отражается и у вас в искусстве, науке, философской мысли… А в нижней России обитает его антипод и враг — Наместник Вицр. У вас он проявляется как государственная система… Это могущественное и грозное существо, лишь самые опытные дружинники могут встречаться с ним лицом к лицу. Взгляд же его может выдержать только Князь и еще одна великая душа, которой сейчас нет в Городе… Все диктатуры и тирании в истории срединной России — это время влияния Вицра. А в периоды смягчения власти и культурного расцвета сердца больше открыты Князю Всеславу и его возлюбленной, пресветлой Княжнe Ладомире.
— Княжна Ладомира? — повторил я. Чем-то светлым и знакомым веяло от этого имени… Лилия уточнила:
— Это не ее настоящее имя, а то имя, которое мы произносим, обращаясь к ней… Она уже многие годы в нижней России, в плену Вицра. Князь Всеслав пытается ее вызволить, но пока это не удалось ни ему, ни всей нашей дружине… Да и не только от нас это зависит.
— Но как так случилось? — спросил я. Почему-то мне очень хотелось знать ответ на этот вопрос. — Как Княжна Ладомира оказалась в плену?
Лилия помолчала.