– Я все сделал, решил тебе помочь, что сказал тебе этот ненормальный?
– Я ничего не понял, что он сказал мне, ясно? Боже…
– Успокойся, друг! – хлопает меня по плечу. – Успокойся, все хорошо, скоро приедет машина, хватай люк.
Небо начинает выцветать, мы с Сомерсетом едем домой, в театр, в котором официально числимся охранниками.
Рекламные баннеры, как наклейки на старых тумбах, прилипшие к серым высоткам. Красный… Желтый… Едем дальше.
– Знаешь его? – спрашиваю, смотря в окно, конденсат, набирая тяжесть, каплями стекает вниз, я наблюдаю за его неровным движением.
– О ком ты? – отвечает вопросом Сомерсет.
– О том ненормальном, как ты его называешь, – левая капелька скатилась быстрее правой, продолжаем ждать другие.
– Нет, – кратко отвечает мой собеседник.
– Тогда почему ты так переживал, чтоб он не сказал мне лишнего? – логичный вопрос, основанный на подозрении.
– Мы занимаемся делами, что нарушают комфорт общества, осторожность не помешает, – с его позиции тоже все верно, но…
– Почему ты не поехал домой, как обычно? – я протаптываю тропинку в зарослях лжи.
– Не ты ли утром жаловался на боль в спине? – говорит, повернувшись ко мне. – Тебе нужно выспаться и не отвлекаться на подобную ерунду.
– Хорошо, – говорю, и это «хорошо» звучит так, как будто я с ним согласился.
Загораются окна в домах, рабочие лениво подметают улицы, небо коптят старенькие автобусы. Мы проезжаем сектор «F» – место сегодняшней зачистки Сомерсета. Один… Два… Три… Это пропущенные люки Сомерсета. Я не зря сомневался, он действительно оставил их, потому что спешил помочь мне донести один люк – помешать нашей встрече с незнакомцем, но как он предугадал эту встречу? Глупо полагаться на то, что он не придумал для себя отговорку и по этому поводу, потому я не стал ничего спрашивать. Левая капля начинает резкое движение вниз, растрачивая свою целостность по пути, я вытираю окно рукавом.
Когда ты пытаешься заставить себя спать, против тебя восстает вся армия звуков. Этот мерзкий треск рассыхающейся извести, этот однообразный свист птиц за окном, эти циклично звучащие слова в голове «Она там плачет без тебя… Я лучше останусь в одиночестве и бедности, чем потеряю свою индивидуальность… В мире, где все носят маски, истинное лицо выглядит уродливо…» Э
ти лица на фотографиях! Лица! Лица!! Лица!!! Пластилиновые лица мнутся неконтролируемым воображением. Все тело сковано застывшими жилами от этих чертовых люков! Кровать настолько мягкая, будто сварена из желе, такая жесткая, как каменная глыба. Это невыносимо! Бетонные стены гудят, как будка трансформатора. Стресс, не отпускающий в царство снов, заставил меня страстно желать выйти на улицу. Я тихо оделся, думая, что Х дремлет, но застал его бодрствующим в своей комнате. Как обычно, он что-то писал в своей тетради. Он всегда что-то пишет, но только сейчас мне показалось это подозрительным. Настолько увлеченный своими письменами, он даже не обратил внимания на то, что я ушел.
Я не спеша иду по оживляющимся движением улицам и зеваю одновременно с засыпающими звездами. Под ногами нет ничего интересного, но я все ровно смотрю вниз, тихонько толкая носками туфель увядающие опавшие за ночь листья. Над ними плывут тучи, преображаясь в образы, угодные моим глазам. Мысль о том, что будущее не сулит мне ничего хорошего, снова прозвучала в моей голове. Насколько мне помнится, я никогда раньше не был в библиотеке. Моросящий воздух, заставивший сокращаться мои мышцы дрожью, прогнал меня с улицы. Здесь так тихо, что спит сам библиотекарь. Седоватый старичок в потемневшей от времен рубахе, подвязанной серой бабочкой на воротнике, и в шерстяной жилетке сопел, открыв рот, облокотившись на руку.
– Простите, – говорю я ему настолько тихо, что понимаю, вряд ли это пробудит его.
– Простите! – крикнул так, что у меня запершило в горле, и я прокашлялся.
Старик подскочил и испуганно начал смотреть по сторонам и, найдя виновника шума, шепотом накричал на меня:
– Чего вы кричите?
– Так тут же никого нет, кроме нас, – шепчу, смотря в пустой читальный зал.
– Тут дремлют великие мысли и откровения всех времен, – сказал он с выражением шаблонной фразы, подняв указательный палец вверх. – Чего вам?
– Мне? А-а-а… Дайте мне вон ту зеленую книгу, – показываю на первую попавшуюся на мои глаза. Я все равно не собираюсь читать: это мой пропускной билет в теплое место.
Старец неуклюже побрел за книгой, бормоча под нос: «Чего не спится?»
– Постойте! Не эту… – прозвучал знакомый голос за моей спиной. – Дайте вон ту!