– Все в порядке. – Клэри нервно дернула себя за прядку волос.
Джонатан протянул к ней руки, как будто хотел оградить от чего-то.
– Послушай, я его приведу в порядок. Никто и не догадается, что кто-то съел половину розочек. – Он задумался. – Я мог бы съесть вторую половину, для ровного счета.
– Да! – послышался голосок Вэл. Она все так же сидела на траве у его ног и срывала одуванчики. Их белые парашютики разносил ветер.
– Кроме того, – добавил Джонатан, – тебе, наверное, захочется надеть туфли перед свадьбой.
Клэри посмотрела себе на ноги. И правда, она была босая. Босая и в золотом платье. Подол окутывал ее лодыжки, словно освещенное солнцем облако. – Я… Какая еще свадьба?
Зеленые глаза брата округлились.
– Твоя свадьба. С Джейсом Эрондейлом. Такой вот высокий блондин. Все девчонки влюбляются в него… – Он замолчал. – У тебя ноги не замерзли? Это правда? – Он заговорщически наклонился к ней: – А хочешь, я увезу тебя за границу, во Францию. И никому не скажу, где ты. Даже если мне будут загонять бамбуковые ростки под ногти.
– Я не… – Клэри пристально посмотрела на него. – Бамбуковые ростки?
Он пожал плечами:
– Ради моей единственной сестры, не считая создания, сидящего у меня на ноге, – Вэл захныкала, – я бы это сделал. Даже если из-за этого мне бы не удалось увидать Изабель Лайтвуд в платье без бретелек.
– Изабель? Тебе нравится Изабель? – Клэри показалось, что она бежит марафонскую дистанцию и не может перевести дыхание.
Он бросил на нее косой взгляд:
– Что за проблема? Она что – совершила преступление и находится в розыске? – Он задумался. – Вообще, клево было бы.
– О’кей, меня не интересует, что ты считаешь клевым, – автоматически произнесла Клэри. – Чушь!
Джонатан улыбнулся беззаботной, счастливой улыбкой. Но все же в ней читалось, что его не слишком-то заботят хорошенькие девчонки или то, что одна его сестренка съела свадебный торт другой. Клэри вдруг увидела черные глаза и следы от удара бича. Он – твой брат. Он твой брат и всегда заботится о тебе.
– Верно, – сказал он. – Как будто мне не пришлось годами выслушивать: «О-о-о-й, Джейс такой умный. Как ты думаешь, я ему нравлюсь?»
– Я… – Клэри замолчала, снова почувствовав легкое головокружение. – Я просто не помню, чтобы он делал предложение.
Джонатан встал на колени перед Вэл и потянул ее за волосы. Она мурлыкала себе под нос, собирая в кучку маргаритки. Клэри прищурилась – она была уверена, что это одуванчики.
– Ох, я не знаю, сделал ли он предложение, – небрежно промолвил Джонатан. – Мы просто знали, что этим все закончится. Это было неизбежно.
– Но я ведь должна была сделать выбор. – Голос Клэри сорвался на шепот. – Мне ведь надо было ответить согласием.
– Ну, ведь ты согласилась бы? – Он внимательно смотрел на цветущие в траве маргаритки. – Между прочим, как ты думаешь: Изабель вышла бы за меня, если бы я ей предложил?
У Клэри перехватило дыхание.
– А как же Саймон?
Он взглянул на нее лучистыми глазами:
– А кто такой Саймон?
Клэри почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она протянула руку, чтобы опереться на брата, но рука прошла сквозь него. Он был неосязаем, как воздух. Зеленая лужайка, юноша и девочка на траве улетели от нее, она упала и сильно ударилась о землю локтями, тело обожгла боль.
Задыхаясь, Клэри повернулась на бок. Она лежала на клочке выжженной земли. Из земли выступали обломки булыжников, над ней нависали выгоревшие остовы каменных домов. Холодное стальное небо пронизывали черные облака, похожие на жилы вампиров. Это был мертвый мир, мир, начисто лишенный цвета и жизни вообще. Девушка свернулась на земле; перед внутренним взором были глаза брата и сестры, которых она больше не увидит.
Саймон стоял у окна. Перед ним простирался Манхэттен.
Вид впечатляющий. Центральный парк и Метрополитен, а еще дальше – небоскребы делового центра города. Опускалась ночь, один за другим зажигались городские огни – целая клумба ярких электрических цветов.
Электрические цветы. Он нахмурился. Неплохое выражение, надо бы записать. Последнее время ему некогда было работать над лирикой. Все время съедали другие дела: реклама, поездки, автографы, встречи с читателями. Порой с трудом вспоминалось, что его основная работа – сочинение музыки.
Покой. Обрести его – проблема. Темнеющее небо превратило окно в зеркало. Саймон улыбнулся своему отражению. Взъерошенные волосы, джинсы, винтажная футболка с принтом. У себя за спиной он видел комнату: целые акры пола из твердой древесины, блестящая сталь и кожаная мебель, на стене единственная изящная картина в золоченой раме. Шагал, любимый художник Клэри; пастельные розовые, голубые и зеленые тона, неподходящие к современному стилю апартаментов.