В воображении Эммы Джулс всегда был рядом в такие моменты. Она знала его так долго, сколько помнила себя саму. Блэкторны и Карстаирсы всегда были близки, а Джулс был всего на пару месяцев старше ее; Эмма буквально не знала мира без него. Когда они были детьми, то вместе учились плавать в океане. Они вместе научились ходить, а затем и бегать. Родители Джулиана могли нести ее на руках, а старшие брат и сестра приструнить ее, если Эмма не слушалась.
А проказничали они частенько. Покрасить белого пушистого кота Блэкторнов — Оскара — в ярко-голубой цвет было идеей Эммы, им тогда было по семь. Джулиан всегда отвечал за свои проступки. В конце концов, напоминал он, Эмма была единственным ребенком в семье, а он был единственным семилетним в своей; его родители забывали о том, что злились на сына гораздо быстрее, чем родители Эммы.
Эмма помнила, что когда сразу после рождения Тэвви умерла его мама, и дым от ее сжигаемого в каньоне тела столбом поднимался к небу, она стояла рядом, крепко держа Джулиана за руку. Она помнила, что он плакал, и тогда ей подумалось, что мальчишки плачут совсем иначе, чем девочки: с ужасными резкими всхлипами, звучавшими так, словно их вырывали из них с помощью крюков.
— Ууф! — Эмма отшатнулась. Она настолько погрузилась в воспоминания, что врезалась прямо в отца Джулиана — высокого мужчину с такими же, как и у большинства его детей, взъерошенными темно-коричневыми волосами. — Извините, Мистер Блэкторн!
Он усмехнулся. — Никогда еще не видел, чтобы кто-то так жаждал прийти на уроки пораньше, — крикнул он Эмме, когда та ринулась вниз по холлу.
Зал для тренировок был одним из самых любимых мест Эммы во всем здании. Он занимал почти целый этаж, а его восточная и западная стены были сделаны из чистого стекла. Куда ни глянешь, можно было видеть море. Изгиб береговой линии виднелся от севера к югу, бесконечные воды Тихого океана протянулись к самым Гавайям.
В центре зала, на отполированном до блеска деревянном полу стояла тренер семьи Блэкторнов, властная женщина по имени Катерина, которая сейчас учила близнецов метанию ножей. Ливви вежливо следовала всем инструкциям, как и всегда, а Тай был угрюм и упрямился.
Джулиан в своей светлой тренировочной форме лежал на спине возле западного окна, разговаривая с Марком, уткнувшимся в книгу и делающим все возможное, чтобы игнорировать своего сводного брата.
— Тебе не кажется, что Марк — странное имя для Сумеречного Охотника? — спросил он, когда Эмма подошла к ним. В смысле, ты только подумай. Это сбивает с толку. «Нанеси на меня руну*, Марк».
Марк поднял свою светловолосую голову от книги и уставился на младшего брата. Джулиан лениво вертел в руках стило. Он держал его, словно кисточку, за что Эмма постоянно ругала его. Стило нужно держать как стило — будто это продолжение твоей руки, — а не инструмент художника.
Марк театрально вздохнул. В свои шестнадцать он был достаточно старше их, чтобы находить все, чем Эмма и Джулиан занимались, раздражающим или смехотворным. — Если тебя это так беспокоит, ты можешь называть меня моим полным именем, — сказал он.
— Марк Энтони Блэкторн? — Джулс наморщил нос. — Слишком долго выговаривать. Что, если на нас нападут демоны? К тому времени, как я произнесу хотя бы половину твоего имени, ты уже будешь мертв.
— В этом примере ты спасаешь мне жизнь? — поинтересовался Марк. — Не торопись с выводами, малявка.
— Всякое может случиться. — Джулиан, не слишком довольный тем, что его назвали малявкой, сел. Его взлохмаченные волосы торчали во все стороны. Старшая сестра Хелен часто нападала на него, вооружившись расческами, но это мало чем помогало.
У Джулиана были Блэкторнские волосы, как у отца и у большинства его сестер и братьев — сильно вьющиеся, цвета темного шоколада. Их семейное сходство всегда поражало Эмму, которая слабо походила на обоих родителей — ну, если не считать факта, что ее отец тоже был блондином.
Хелен была в Идрисе уже несколько месяцев вместе со своей девушкой, Алиной; они обменялись кольцами и были очень серьезно настроены, по словам родителей Эммы, что по большей части означало: те обменивались слащавыми взглядами. Эмма была уверена, что если и влюбится когда-нибудь, то не будет сентиментальничать. Она понимала: тот факт, что Хелен и Алина обе были девушками, вызывал некий ажиотаж, но не знала, почему. Да и Блэкторнам, казалось, очень нравилась Алина.
Ее присутствие успокаивало Хелен и уберегало ее от волнений. Нынешнее отсутствие Хелен означало, что Джулса некому подстригать, и свет, проникавший в зал, золотил кончики его растрепавшихся волос. Окна, находящиеся на восточной стене, открывали вид на неясные очертания гор, отделявшие море от долины Сан-Фернандо — засушливых, пыльных холмов, изрешеченных каньонами и усеянных кактусами и колючими кустарниками.