— Можем ли мы допросить Крейгмесссера? — прервала его высокая женщина со светлыми волосами. — Возможно, он знает следующий ход Себастьяна или даже способ лечения этого состояния.
Амальрик Крейгмессер едва в сознании, и, кроме того, он является слугой Чаши Смерти, сказал брат Захария. Она контролирует его полностью. У него нет своей воли и, следовательно, не будет никогда. Женщина с татуировкой снова заговорила:
— Правда ли, что Себастьян Моргенштерн сейчас неуязвим? Что его невозможно убить?
В зале поднялся шум. Джиа заговорила, повысив голос:
— Как я и сказала, после первых атак не было выживших Нефилимов. Но последняя атака была совершена на Институт в Лос-Анджелесе, шестеро выжили. Шестеро детей, — она повернулась, — Хелен Блэкторн, пожалуйста, приведите свидетелей. Клэри увидела, как Хэлен кивнула и скрылась в боковой двери. Мгновение спустя она вернулась; она двигалась не спеша, аккуратно поддерживая под спину худощавого мальчика с копной вьющихся каштановых волос. На вид ему было не больше двенадцати, и Клэри моментально узнала его. Она видела его в холе Института, когда в первый раз встретила Хэлен. Ее рука крепко сжимала запястье мальчишки, чьи ладони были вымазаны воском. Должно быть, он играл свечами, которые стояли в канделябрах, украшавших стены собора. Он обладал озорной улыбкой и такими же, как у сестры, глазами сине-зеленого цвета.
Джулиан, так звала его Хэлен. Ее младший брат. Сейчас на его лице не было и следа улыбки. Он выглядел уставшим, грязным и испуганным. Тощие запястья виднелись из-под манжет белого траурного жакета, рукава которого были слишком короткими для него. На руках он нес малыша, которому было не больше трех лет и у которого были каштановые кудри: похоже, это было их фамильной чертой. Остальные дети также были одеты в траурную одежду.
За Джулианом шла темноволосая девочка лет десяти, крепко державшая за руку мальчика того же возраста со спутанными черными волосами, которые почти полностью закрывали его лицо. Двойняшки, догадалась Клэри. За ними вошла девочка лет восьми-девяти, ее бледное круглое личико обрамляли каштановые косы.
Все Блэкторны (поразительное семейное сходство!) выглядели смущенными и испуганными, кроме, пожалуй, Хелен, на лице которой была смесь ярости и горя. Страдание на их лицах словно ножом ударило Клэри. Ей захотелось создать руну, которая могла бы смягчить боль потери.
Существовали руны траура, но их применяли для того, чтобы почтить мертвых; точно так же существовали обручальные руны, которые, подобно свадебным кольцам, символизировали узы любви. Нельзя с помощью руны влюбить в себя кого-либо, как и невозможно унять с ее помощью чье-либо горе. Так много магии, подумала Клэри, и нет ничего, что могло бы излечить разбитое сердце.
— Джулиан Блэкторн, — мягко произнесла Джиа Пэнхоллоу.
— Сделай шаг вперед, пожалуйста.
Джулиан, сглотнув, кивнул. Передав малыша в руки старшей сестры, он шагнул вперед; его взгляд заметался по залу. Он явно искал кого-то в толпе. Его плечи почти поникли от разочарования, когда кто-то еще выскочил на помост.
Это была девчушка того же возраста, что и он — примерно двенадцати лет — со спутанными светлыми волосами, ниспадающими ей на плечи. Она была одета в джинсы и футболку, которые были ей чуть велики; девочка опустила голову, будто не могла вынести взглядов стольких людей, обращенных к ней. Было очевидно, что ей не хочется находиться здесь — на этом помосте или, возможно, вообще в Идрисе — но в тот момент, когда Джулиан увидел ее, он словно расслабился.
Выражение ужаса исчезло с его лица, когда девочка подошла к Хэлен, чтобы встать рядом; наклонив голову, она отвернулась от толпы.
— Джулиан, — произнесла Джиа тем же мягким тоном. — Ты не мог бы сделать для нас кое-что? Ты не мог бы взять Меч Смерти?
Клэри выпрямилась. Она уже проходила раньше испытание Мечом Смерти; она чувствовала его вес. Холодный, будто крючки в вашей коже, вытаскивает правду из вас. Вы не можете соврать, проходя испытание Мечом, но даже правда, которую вы хотите рассказать, причиняет боль.
— Они не могут. — прошептала она.
— Он всего лишь ребёнок…
— Он самый старший из тех, кому удалось сбежать из Лос-Анджелесского Института, — тихо сказал Джейс. — У них нет выбора.
Джулиан кивнул, его худые плечи расправились:
— Я возьму его.
Роберт Лайтвуд прошел позади помоста, а затем подошел к столу. Он взял в руки меч и вернулся, чтобы предстать перед Джулианом. Контраст между ними был практически смешной. Большой, с бочкообразной грудью мужчина и худой, с растрепанными волосами мальчик.