Клэри взяла ножны, вставила клинок и спрятала его за пояс, запахнув пальто.
— Так лучше?
Он убрал прядь рыжих волос с ее лица.
— Это твое первое настоящее оружие, принадлежащее тебе. Имя «Моргенштерн» не проклято, Клэри. Это великолепное старое название Сумеречных охотников, возвращающееся сотни лет назад. Утренняя звезда.
— Утренняя звезда — это планета, — сварливо отозвалась Клэри. — Мы проходили это по астрономии в школе.
— Образование у Примитивных прискорбно прозаично, — прокомментировал Джейс. — Смотри, — он указал на небо, но Клэри посмотрела на него: на солнце, игравшее в его волосах, и улыбку, изогнувшую его губы. — Еще до того, как все узнали про планеты, люди могли видеть яркие разрезы в полотне ночного неба.
Звезды. И люди увидели одну из них, поднимавшуюся на востоке, на рассвете, и потому назвали ее утренней звездой, — приносящей свет, вестницей зари. Это так плохо? Приносить свет в этот мир?
Импульсивно Клэри наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Ладно, — согласилась она. — Это было гораздо поэтичнее, чем на уроке астрономии.
Джейс опустил руку и улыбнулся ей.
— Отлично, — сказал он. — Сейчас мы займемся еще кое-чем весьма поэтичным. Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
Холодные пальцы, сжавшие ему виски, заставили Саймона очнуться.
— Открой глаза, Светоч, — приказал нетерпеливый голос. — У нас нет в запасе целого дня.
Саймон сел с такой живостью, что человек, сидевший напротив него, отпрянул с шипением. Саймон осмотрелся. Он все еще находился за решеткой, в прогнившем номере отеля Дюморт, где заперла его Морин.
Напротив него находился Рафаэль. Он был одет в белую застегнутую рубашку и джинсы, на шее виднелось золото. Пожалуй, это был единственный раз, когда Саймон видел его таким аккуратным и отглаженным, будто он собирался на деловую встречу. Сейчас же, волосы самого Саймона были в беспорядке, его белая рубашка была разорвана, да еще и в грязных пятнах.
— Доброе утро, Светоч, — сказал Рафаэль.
— Что ты здесь делаешь? — огрызнулся Саймон. Он чувствовал себя грязным, больным и сердитым. И на нем всё ещё была та рубашка. — Сейчас на самом деле утро?
— Ты спал, теперь ты проснулся — это утро, — Рафаэль выглядел до неприличия весёлым.
— А что касается того, что я здесь делаю: я здесь, конечно же, из-за тебя.
Саймон откинулся на прутья клетки.
— Что ты имеешь в виду? И в любом случае, как ты сюда попал?
Рафаэль посмотрел на него с жалостью.
— Клетка открывается снаружи. Это было достаточно просто для меня — попасть сюда.
— Так это просто одиночество или типа братское обещание, или ещё что? — спросил Саймон. — В последний раз, когда я видел тебя, ты просил меня быть твоим телохранителем, и когда я сказал «нет», ты ясно дал понять, что если когда-нибудь я потеряю Метку Каина, ты убьёшь меня.
Рафаэль улыбнулся ему.
— Так что, это та часть с убийством? — спросил Саймон. — Я должен сказать, что это не так уж коварно. Тебя, скорее всего, поймают.
— Да, — задумчиво ответил Рафаэль. — Морин была бы расстроена, узнав о твоей кончине. Однажды я завел тему о том, чтобы отослать тебя недобросовестным колдунам, и ей было не до смеха. К моему несчастью. Со своими целебными свойствами, кровь Светоча дорогого стоит, — он вздохнул, — Это была бы отличная возможность, но увы, Морин слишком глупа, чтобы смотреть на вещи с моей точки зрения. Она предпочла запереть тебя здесь, разодетого как куклу. Но потом, она обезумела.
— Разве ты можешь говорить такого рода вещи о своей королеве вампиров?
— Было время, когда я хотел, чтобы ты умер, светоч, — Рафаэль ответил непринужденно, как будто он говорил Саймону, что когда-то он подумывал купить ему коробку конфет. — Но у меня есть враг посерьезнее. Ты и я, мы находимся на одной стороне.
Прутья клетки неудобно давили в спину Саймона. Он подвинулся. — Морин? — он предположил. — Ты всегда хотел быть лидером вампиров, а теперь она заняла твое место.
Рафаэль скривил губы в злую гримасу.
— Ты думаешь, что это — только игра за власть? — сказал он. — Ты не понимаешь. Прежде, чем Морин была обращена, она была испугана и замучена до безумия. Когда она поднялась, она сама прорыла себе путь из гроба. Рядом не было никого, чтобы научить ее. Никого, чтобы дать ей первую кровь. Как я сделал для тебя.
Саймон смотрел в изумлении. Он внезапно вспомнил кладбище, выход из земли в холод воздуха и грязи, и голода, разрывающего голода, и Рафаэля, бросающего ему сумку, полную крови. Он никогда не думал об этом, как об одолжении или услуге, но он разорвал бы любое живое существо, с которым он столкнулся, если у него не было той первой еды. Он почти разорвал Клэри. Именно Рафаэль не дал этому случиться.