А я ведь не пойду к костёлу. Нет, нет; куда интереснее вот тут, где-то возле этой самой остановки свернуть налево и проулком выйти к улице, которую мы назовём, ну, пусть она будет столичная, да, столичная. Между первомайкой и столичной лежит княжеская гора - не шибко высокий, но довольно раскидистый холм, на вершине которого, вроде как, можно даже увидеть очень и очень старые надгробия. Или я путаю? Не знаю, надо дойти сначала. Итак, вот он этот проулок - очень узкий, с одинаковыми одноэтажными домишками, но не этим он мне дорог, а тем, что однажды просто сразил меня своим покоем, затерянностью и оторванностью от остального города, хотя ничего ведь такого в нём и нет. Ну да, он утопает в вишнях, яблоках и алыче, но точно так же и десятки других похожих закоулков; ну светило тогда тёплое летнее солнце, вот как сейчас; ну не было никого, абсолютно никого - ни человека, ни собаки, ни автомобиля вокруг, ни даже звука, а только нежный, тонкий, удивительно какой-то деликатный ветерочек иногда потрёпывал листву, выворачивая её наизнанку, и я чувствовал громаду городского холма справа от себя, даже не смотря на него, чувствовал, что он отдыхает и спит, согретый лучами и прикрытый сверху своим собственным кусочком неба; и на вишнях были большие бордовые ягоды, которые, как по мне, ну очень уж на любителя, не знаю, я не фанат вишни, хотя иногда, под настроение, могу оприходовать её чуть не ведро, и оскомина на моих зубах осядет на добрые несколько дней, и они будут скрипеть и очень неприятно чувствовать пищу, как будто я не хлеб, например, ем, а мою пасть продувает ураганным, холодным ветром со всех сторон; и вот так вот я тогда смотрел на всё это, а сейчас вдруг мне пришло в голову, что "В ясный полдень, на исходе лета, шел старик дорогой полевой; вырыл вишню молодую где-то и, довольный, нес ее домой", и, хотя, конечно, вовсе не вдруг, а потому что мне только что, пять минут назад, рассказала этот стих на минуту отвлёкшая меня от писанины бабушка, я... вот тут не знаю, как докончить правильно предложение, чтобы всё друг в друга влилось верно и подогналось по размеру и смыслу, поэтому доканчивать не буду никак, а напишу как есть - ощущение вот это, вот этого старика, вот такое вот: "Он глядел веселыми глазами на поля, на дальнюю межу... у дороги вишню посажу" - стопроцентно моё, хоть я не выкапывал никаких вишен тогда, а только смотрел на них, у дороги и в садах саженных-порассаженных, но ощущение покоя и радости, ясного полдня и лета - которого тогда был, правды ради, вовсе не исход, а самая что ни на есть серёдка - оно во мне воцарилось и полностью завладело мной тогда и я почувствовал - всё, больше ничего не надо, ещё капля - и я уже переполнен, будет лишнее, а сейчас - в самый раз. Понимаешь? Это был один из тех моментов в жизни, один из тех немногих, единичных моментов, когда всё понятно, всё предельно ясно, всего хватает, всё именно так, как должно быть и НИЧЕГО НЕ НАДО! Маленький проулок, лето, годы назад... я попробовал на вкус вечность и немного украдкой сорванных мною вишен, хотя никто бы мне ничего не сказал, если бы я их сорвал не украдкой, а нагло и в полный рост, ведь вокруг никого не было, кроме них, меня и вечности.