Рядом с баржой покачивался бот. Два парня в одинаковых брезентовых куртках грузили ящики, ведра, сети.
Аппетитно шлепала вода. Солнечные зайчики бегали по обшивке.
– Поплыли, – сказала Мария-Луиза, – Ну их всех! А?..
– Поплыли!
Один из парней отвязал канат, оттолкнул бот и прыгнул на палубу. Бот стал поворачивать носом к линии горизонта…
– Вперед!
Мы прыгнули на корму. Заработал мотор. Полоска воды между кормой и пристанью стала расширяться.
К причалу бежали полицейские:
– Вас нет на том пароходе! Нет! Я проверил список пассажиров. Вернитесь! Я приказываю!
Скоро полицейские слились в одно пятно.
В пятне поблескивали кокарды, погоны, стекла очков…
А скоро и пятно растворилось. Лишь башня городской ратуши – красная спичка на фоне холма Гулливера, да серые тучи сверху.
Рыбаки Джек и Джон ничуть не удивились нашему присутствию. Их ничто не могло удивить.
Когда и город, и горы ушли за горизонт, они заглушили мотор, расстелили парусину, надвинули на глаза шляпы и улеглись спать.
Море кишело рыбами. Огромные, скользкие, они выпрыгивали из воды, не понимая, почему их не ловят. Не понимали и мы…
– А рыба? Мы не будем ее ловить? – спросил я.
– А зачем нам ее ловить, – улыбнулся из-под шляпы Джон.
– Как «зачем»?
– Так… Зачем нам ловить рыбу? – На этот раз улыбнулся Джек.
– Но вы же рыбаки.
– И что?
– Рыбаки ловят рыбу.
– Здесь нет никакой рыбы. Ты видишь здесь рыбу, Джек?
– Нет.
– И я не вижу.
– Да вы что?! – не выдержал я. – Здесь полно рыбы!
– Вряд ли…
– Честное слово!
– Если и есть одна-две жалкие рыбешки, стоит ли поднимать шум?.. Это не улов, – сказал Джек.
– И потом… Мы неудачники, – сказал Джон. – А она, сволочь, скользкая, хитрая… Так и норовит откусить крючок, порвать сеть… Ну ее к шутам, эту рыбу! Которой все равно нет…
Они захрапели.
Мы взяли удочки, наловили полное ведро рыбы и сварили вкуснейшую уху. Такой ухи я не ел никогда. Ни до, ни после рыбалки…
Потом мы стали загорать. Мария-Луиза накинула на плечи мою рубаху: «Чтоб не обгореть».
Я понял, почему она накинула, но не показал вида…
Я смотрел на ее лицо, глаза закрыты – облизнула пересохшие губы, что-то хотела сказать, но передумала, вдруг резко повернулась – голова на локоть! Еле успела подхватить скользнувшую с плеч рубаху:
– Уезжай домой!
– А ты?
– Я здесь живу, а ты уезжай!
– Нет.
– Пожалуйста…
Смотрит на меня зелеными глазами.
– Хочешь, поцелую?
– Не хочу…
Она выдернула локоть и снова растянулась на палубе.
– Приплывем – сразу на электричку. Понял?.. Сразу! Нечего тебе… Ясно?..
Я смотрел на ее профиль… И вдруг из-за профиля выплыл парусник.
– Эй, на боте! – крикнули с парусника. – Кто вы и куда путь держите?!
– А вы кто? – крикнула Мария-Луиза. – Кто вы и куда путь держите?!
– Кто мы?! – захохотал голос. – Сейчас узнаете!
Протрубила труба. На мачте взвился черный флаг… И вот на нас посыпались пираты…Только сыпались они как-то странно… Многие проносились на канате мимо палубы и падали за борт… Из воды раздавались крики: «Спасите!», «На помощь!..».
Наконец те, кто умел плавать, спасли тех, кто не умел…
Капитан, с длинной сигаретой в мундштуке, откашлялся, сплюнул торпедой за борт, вытер лицо о низ тельняшки, обнажив исполосованный шрамами живот, то ли от сабель, то ли от аппендицитов, вставил новую сигарету в мундштук, чиркнул спичкой о борт, закурил… Но сначала, перед всем этим, он выскреб из углов кастрюли остатки нашей ухи и съел ее жадно, с пыхтеньем и стонами, под завистливыми взглядами команды… Потом закурил и подмигнул:
– Трое суток не ел… С такой оравой не прокормишься…
Он подошел к человеку в полосатых пижамных штанах и галстуке-«бабочке»:
– Эй! Как тебя?
– Сэр Бобильтон, кэп!
– Во-во!.. Бобильтон-шнобильтон… Ты, кажется, врач?..
– Хирург, господин капитан!
– Хи-лург, – передразнил капитан. – Людей зарезал больше, чем любой пират!
Хирург хохотнул.
Капитан приблизился к унылому брюнету, живот поверх длинных трусов:
– А ты? Как тебя?
– Господин Де-Лякруа…
– Де-ля… Музыкант?!
– Скрипач, господин капитан…
– «Скрипач»… От «скрипов» его повеситься можно… Ну, что мне с ними делать?.. Тот вон… археолог… тот инженер… Пожалел, взял на корабль… Неудачников этих… Из бедности и нищеты. Думал людей из них сделать. Куда там…
Капитан пригрозил кулаком:.
– Не буду кормить. Не дам сухарей. Сухариков нема! Что?! Не нравится?