— Да не дыши ты на него! От тебя перегаром, как от паровоза…
— Он у нас привычный. Турок, одним словом!
Виктория сгребла со стола пустые бутылки и отнесла их на кухню. Вернулась с влажной тряпкой, протерла стол.
— Вот и порядок! Анна Павловна, а он уже начал ходить. — весело доложила Виктория.
— В семь месяцев? — удивилась та.
— Да! Вчера пришел знакомый с собакой, смотрим Олежек вцепился ручонкой за шерсть собаки и ходит с ней по квартире. Вот умора. Турок, одним словом.
— Молодец! Какой молодец!
Анна Павловна спустила на пол ребенка, взяла его за ручонки и повела по комнате. Мальчик, действительно, вышагивал довольно бодро и твердо.
В прихожей послышались шаги.
— Здравствуйте, Анна Павловна! — раздался оттуда молодой женский голос.
— Здравствуй Кира! Вернулась?
— Да! Продуктов кое-каких взяла. Нам аванс вчера выдали.
У Киры типичное лицо чукчанки — приплюснутое, с узкими щелочками глаз, смуглое, щекастое, большегубое. Сёстры не похожи друг на друга. И это понятно. У старшей Киры отец чукча, у Виктории — украинец, второй муж их матери-чукчанки…
Кира, оставив продукты на кухне, прошла в комнату.
— Давайте, я его подержу. Ну, иди сюда, мамлюк наш чукотский! — протягивая руки к ребенку, сказал Кира.
Анна Павловна передала ей мальчика.
— Пойдёмте, чай пить и Олежика покормим. Я ему с молочной кухни творожок принесла, кефирчик. Он ест у нас очень хорошо.
Прошли на кухню. Здесь было почище. Посуда вымыта, клеенка на столе протерта. Только электроплита запущена. Чёрные круги накипи вокруг комфорок.
— Я в нашем селе, в детском садике, пять лет проработала. Но такого смышленого, такого спокойного, крепкого, как Олежек не было, — продолжала рассказывать Кира.
Она села за стол, достала из сумки банку с творогом и банку с кефиром, положила в блюдце творогу и кефира, стала мешать всё. Мальчик стучал ручонками по столу, пытался дотянуться до блюдечка.
— Да успокойся, успокойся. Накормлю.
Анна Павловна внимательно наблюдала за ребенком. Взгляд у него целеустремленный, движения рук энергичные. И еще ее удивлял цвет кожи мальчика — медно-коричневый. Откуда он? Мать белотелая, с легкой смуглостью, турки тоже белотелые, а у мальчика, точно из глубин пробилась какая-то негритянская кровь и потому такой цвет кожи.
Покормив ребенка, Кира передала его матери.
— Отнеси и уложи спать — строго сказала она ей.
Когда Виктория унесла мальчика в комнату, Кира тихо сказала Анне Павловне.
— Устала я с ней. Прихожу утром с ночного дежурства, а у нее тут полон дом бичей. Пьют. Насилу разогнала их.
— Потерпи немного. Вот мальчик подрастет, в садик начнет ходить, в круглосуточный — легче будет. — успокоила девушку Анна Павловна.
— У нас ни отец, ни мать не пили. Ну, мой отец, он пастухом в тундре работал. Потом, когда отец помер, мать в поселок перебралась, с этим хохлом, вот ее отцом связалась и он и она пить стали. Вика в них. Хохляцкая кровь и сало любит, и выпить и ни кому из мужиков не отказывает.
— Потерпи, ты умница. Мальчика нужно воспитывать и вырастить. Я тут тебе талоны на молочную кухню, на следующий месяц принесла.
— Ой, спасибо! — обрадовалась Кира. — Молочка так нас выручает.
— Медсестра регулярно приходит к вам?
— Да, она молодец, даже помогает нам купать мальчика. Ну, так он купаться любит. Бултыхается, верещит… В воде кажется чёрным, будто негр. Откуда он такой? В Анадыре негров никогда не было.
— Природа! — многозначительно сказала Анна Павловна. — Она и не такое, бывает, выкидывает. Мне пора. Будь построже с ней! — женщина кивнула головой в сторону комнаты, где находилась Виктория.
— Да я и так, как милиционер с ней — строгая. — Надо вот убраться в комнате и спать лечь, а то после ночного дежурства…
— Мальчик ночью хорошо спит? — спросила Анна Павловна.
— Очень, даже не просыпается. Утром уже пипи просится. Такой умный ребёнок…
Попрощавшись с молодыми женщинами, Анна Павловна вышла на улицу.
После дождя было свежо и чисто. Пахло промытой травой. Она сочно зеленела на обочине дороги и клумбах. Небо еще в низких тучах, но уже кое-где пробивались лучи солнца. Они точно лучи прожектора упирались в землю. Над лиманом вознеслась дугообразная радуга. Она была слегка размытой, далекой и возвышенной. Дышалось легко, дышалось именно полной грудью.
15. Мерзлота
Стальнов всегда просыпался рано. Таких людей называют жаворонками. Именно утром ему работалось легко, споро и продуктивно. Скорее это не только физиологическая особенность его организма, но и привычка. Пять зимовок, в одиночку он провел в горах Корякского плоскогорья, изучая повадки горных баранов. Семь зим и холодных летних месяцев провел на знаменитом озере Эльгыгытгын, и прилегающих к нему горах. В ту пору он исследовал повадки волков и обитание диких оленей. Жизнь в безлюдной тундре, один на один с суровой природой, зверьем, научила его и вставать рано и ложиться спать рано. Сон приходил помимо его воли, от усталости, с заходом солнца. И вставать приходилось тоже по мимо желания и воли рано, чтобы протопить настывший за ночь балок. Зимовки, летние долгие экспедиции не пропали даром. Он написал большую. книгу о копытных животных Северо-Востока, которая принесла ему известность и переведена во многих странах.