— А крови ни какой нет.
— Как нет? Куда она могла деться?
— Нет и всё!
— Чёрт с ней! Давай быстрей. Не ровён час, какая-нибудь машина появится.
Они так и сделали. Был отлив и воды лимана мое тело унесли далеко в открытое море.
Свою машину они поставили в гараж, опломбировали дверь и разошлись по домам.
Следователи даже не рассматривали версию наезда автомобиля. Зациклились на одном — предпринимательской деятельности. Считали исчезновение мое — заказным убийством. В ту пору я был начинающим предпринимателем, не успелось! Многомесячные задержки с зарплатой, дороговизна, неопределенность, разруха. Город умирал, рассыпался на глазах. Растаскивалось оборудование с предприятий, строительный материалы со складов. Каждый тащил всё, что мог. Люди уезжали с Севера, чернел глазницами пустых домов окраинный Анадырь.
Я родился в этом городе, всю жизнь, кроме учебы в Хабаровском пединституте, прожил в нём.
Возвращение через семь лет.
Возвращение в детство и юность.
Я помнил Анадырь двухэтажным и деревянным, дружным, как одна большая семья.
Потом его улицы стали застраиваться бетонными пятиэтажками. Город, подобно змеи, выползал из деревянной кожи и вползал в бетонную. Именно тогда можно сказать, и строился нынешний Анадырь. То были самые счастливые для города и его жителей времена. Строили много, праздновали новоселья часто.
Мой отец был известным в городе бригадиром строителей и один из первых получил трехкомнатную, благоустроенную квартиру. О, как мы гордились тогда и отцом и новой квартирой!
Я помню влюбленные и счастливые глаза матери, которая ходила по квартире и не могла налюбоваться ее стенами, кухней, ванной, линолеумом на полу. Какой счастливой и дружной в ту пору была наша семья!
Я не согласен с мнением одного писателя, который утверждал, что потеряв рай детства, человек потом всю жизнь его ищет и не находит. Его и нельзя найти. Человек не детство свое ищет, а стремится вырваться из суеты обыденки, которая его, как трясина всегда засасывает. Вот и выходит, что большинство людей в этом мире жизнь разменяли на суету.
Противореча в чём-то себе, считаю, что ощущения детства памятны, к ним приятно возвращаться.
Я не был в этом городе семь лет. Не вечность, и всё-таки эта встреча перемешана и с воспоминаниями о детстве. Оно прошло на этих уже обновленных и перестроенных улицах города.
Моё появление в этом город вовсе не связано с теми событиями, что происходят в нём, с появлением этого загадочного плода, который продавался, а подчас неожиданно появлялся в руках у жителей. Помните, как в Содоме и Гоморре, городах, погрязших в воровстве и разврате, спасены были те, кто поверил в Христа. Загадочный алый плод, мне думается, вовсе не посланник Иисуса, а скорее нечто, подталкивающее людей к правде, к осознанию собственных поступков, собственной жизни.
Почему я вернулся в родной город через семь лет и именно в эти августовские дни, и для меня загадка. Разгадывать ее нет смысла и желания. Её нужно принимать, как данность.
6. Противостояние
Войдя в собственную квартиру, Честнухин неожиданно почувствовал желание пасть перед спящей женой на колени и рассказать ей обо всём. О том, что он постоянно изменяет ей, что вор, что ненавидит ее, считает служанкой и дурой, что мечтает связать судьбу с богатой женщиной, какие теперь появились в городе. Он мог бы ей сказать в порыве раскаяния, что он отпетый мерзавец, убийца и насильник. На его совести все, самые тяжкие грехи, какие только могут быть у человека. Тяга к признанию была такая сильная, что подступала к горлу, будто блевотина. И тут его осенило. Это ж плод проклятый воздействует. Он еще тогда, закусывая, обратил внимание, что на тарелке вовсе не лимон, а нечто другое.
— Сволочь, Ирина! — по-змеиному прошипел он. — Растерзаю сучку, пепел по ветру пущу. Кишки намотаю на руку и в лиман выброшу.
Он уже бросал тело в лиман, и никто про это теперь не знает. Опыт есть.
Честнухин вошел в туалет, склонился над унитазом, засунул в рот два пальца.
Хрипел, кашлял, выблевывая всё из себя. Ни каких комочков плода он не увидел, колбаса, сыр и водка.
Умылся в ванной, полегчало. Злость наворачивалась волной, перехлестывала через край.
«Кому посмела! Мне, который обогатил ее. Растопчу шлюху!»
На кухне налил из заварника холодного чая. Чёрный, густой, терпкий. Сделал несколько глотков. Во рту запершило. Подумалось, что давно не чифирил. А в бытность конвоира чифирить с заключенными приходилось часто.
Спать не хотелось. Заставленная коробками квартира, напоминала склад. По сути, это и был склад. Он натаскал сюда из кабинетов телерадиокомпании с десяток компьютеров, электронных машинок, другое оборудование, кабеля запчасти. Компьютеры теперь продавались плохо. Насытились горожане дешевкой, желают покупать дорогие компьютеры.