Одеждой простым жителям Города, больше походившим на безмолвные тени, чем на живых существ, служили всевозможные тряпки, лоскуты ткани, мешки и прочие вещи. Обмотанные в несколько слоев, закрепленные веревками, они хоть немного защищали их счастливых обладателей от непогоды и пронизывающих насквозь ветров.
Само собой, здесь на перепутье центральной и мелких улочек, находились так называемые «Прибыльные кварталы». Место, где даже самый последний горожанин мог найти для себя потеху под стать своим низменным желаниям и «богатству» кошелька.
Вот послышались «сладкозвучные» хриплые голоса уличных девах, что заманивали прохожих в свои крайне небрежно-расставленные сети мимо проходящих и проползающих мужиков. Которые мало чем отличались по внешнему виду от «жриц любви». За исключением, конечно, изрядно поношенных платьев, которые женщины носили поверх многослойных повязок-бинтов. Так они старались выглядеть в глазах потенциальных «покупателей» более стройными и грациозными.
У самого богато-обставленного дома, зорко дежурила грубой наружности женщина – Хозяйка Цветника. Словно огромный шмель, она следила, чтобы её пчелки усердно выполняли свою работу. Если требовалось она могла своими кулачищами подсобить им, и уже вместе они препровождали нерадивых посетителей подальше, до ближайшей канавы.
Это может показаться удивительным, но ранее на паренька не особо обращали внимание, но не сейчас. Желая поскорее миновать столь злополучное место, он сходу вписался в Хозяйку, что обходила дозором свои владения. Без лишних слов, он оказался подхвачен ею под локотки. И лишь чудом, ему удалось вырваться из её цепких объятий.
Кинувшись куда глаза глядят в ближайший переулок, он вскоре смог вздохнуть свободнее. Погони не было, и он мог снова возобновить свой путь в один конец.
Обогнув пару кварталов, где располагались и прочие увеселительные заведения, на подобии таверн и постоялых дворов, паренек вскоре вышел к центру Города.
Здесь на самой высокой точке холма располагался так называемый Дворец здешнего Короля - как любил себя величать местный воротила и негодяй, что и заправлял здесь всем. В отличии от других сооружений, Дом имел три этажа, и казался почти нетронутым временем. И пусть окна без стекол, а крышу заменяла солома, но при этом он имел все четыре стены. Да к тому же был огорожен металлическим забором. А по внутреннему двору обходил дозором целый отряд разгульной наружности амбалов - личной Гвардии Короля.
Вход сюда был строго ограничен. А за соблюдением правил и Законов у Правителя в распоряжении был не один десяток шестерок и прочей шушеры. Которые за скромные подачки готовы были служить своему Господину верой и правдой до гроба.
Эти ребята, отличались от простого люда не только крепким телосложением, горящими от алчности глазами, загребущими руками, так и норовящими прихватить то, что плохо валяется, но еще и полным набором одежды. В награду за службу им полагались: рубаха, штаны, плащ-дождевик, а также - непомерная роскошь для любого отверженного – настоящая обувка. Пусть без подошвы и прочих «излишеств», но какая ни есть – обувь. Хотя с виду она больше напоминала мешки, повязанные на ноги в несколько слоев бечёвкой. Но тем не менее, прихвостни Короля очень гордились тем, что обладают ею. Можно сказать – наличие «сапог» являлось отличительным признаком «привилегированного» класса.
Исподлобья бросая гневные взгляды на Дворец, в душе клеймя во всех бедах и несчастьях простых горожан именно его Владельца, паренек поспешил оставить позади столь грандиозное сооружение и кварталы, полные опасности.
Дальше его путь пролегал по совершенно пустым улочкам города. Юноше так хотелось и здесь нарваться на неприятность и получить свою «порцию счастья», но как назло в округе было ни души. Казалось, все как будто специально попрятались кто куда и заползли в свои норы. Лишь холодный пронизывающий насквозь ветер, да непреодолимое чувство одиночества, тоски, горя и отчаяния – были верными спутниками бедолаги.
Словно верные друзья, они давно не покидали его и всегда шли рука об руку. В самые страшные минуты жизни, когда юноша оказывался на пределе, замученный и забитый, лишенный всякой поддержки, всеми гонимый и преследуемый - они не покидали его. А он, в свою очередь, так свыкся с их присутствием, что нередко заводил «дружеские» беседы.
Он и сейчас рад бы с ними «поболтать», но отчего-то те были глухи к его мольбам. Возможно, даже им стало противно общество столь жалкого, ничтожного человечишки, каким считал себя паренек.
Поймав себя на подобной мысли, он уже не сомневался более в правильности выбранного им пути. И пусть эта дорога вела в один конец, сейчас он стремился к ней, как единственному спасительному огоньку, посреди мрачного, жестокого мира в котором он жил.
(4.12.21)
На самой окраине жилых кварталов на глаза попался один особо дорогой и одновременно ненавистный ему домик. С ним, а точнее с его обитателями, было связано немало как приятных, так и горестных воспоминаний. Лишь на миг позволив себе погрузиться в них, сердце сжалось в разы. Невыносимая тоска и горечь обиды от осознания своей беспомощности подлили масла в огонь. Отныне уже ничто не способно было остановить его.
Даже еле уловимый огонек, заструившийся в дальнем уголке этого домика с наступлением сумерек, не мог разубедить бедолагу. Он прекрасно осознавал, что юная Хозяйка, как и бесчисленное количество ночей до этого, ожидала прихода посланника своего Мучителя. Дабы безмолвно, повинуясь Уговору последовать за ним на «казнь».
Не в силах более лицезреть этот бездушный Мир, наполненный лишь одними страданиями без единой капли Надежды, он сомкнул очи. У паренька сердце разрывалось на куски от всех тех страшных видений, что так и терзали его и не желали оставлять ни на минуту.
Он бы и рад дать слабину, упасть на колени, разрыдаться от горя, рвать на себе волосы, но даже на подобные проявления чувств оказался неспособен. Казалось, жизнь здесь совершенно лишила его возможности плакать и правильно изъявлять свои эмоции. Отныне всё на что он был способен – это замыкаться в себе, закрывать на происходящее глаза, целиком и полностью отрекаясь от действительности, что была страшнее всех ночных кошмаров вместе взятых…
Прошло немало времени, прежде чем паренек, оставив позади Город Отверженных, достиг долины широкой реки. Её воды казались бездонными и холодными, как сама Смерть. Через неё был перекинут каменный мост, которого не затронуло время.
Здесь, в месте, именуемом «Мостом Забвения» царила леденящая душу обстановка.
Словно некий безмолвный Страж сие Обители, неподалеку на берегу зорко за всем наблюдал один мужичонка неопределенного возраста. Опираясь на клюку, кутаясь с головой в плащ цвета ночи, он охотно встречал каждого, кто решался «навестить» его. Все здешние знали этого Дельца под именем Ключник.
Еще издалека приметив приближение ночного Гостя, Хозяин Долины выпрямился, насколько позволял горб, и принялся ожидать пока тот подойдет ближе.
С каждым новым шагом к нему, паренек чувствовал непреодолимое желание бежать отсюда куда глаза глядят. Но страх снова пуститься на попятную, когда до заветной Цели рукой подать, затмил Голос Разума.
С совершенно равнодушным взглядом Ключник молча поприветствовал ночного Путника. Только раз заглянув пареньку в его потухшие серые очи, он сразу понял – зачем тот пришел. Без лишних вопросов «продавец» указал на свой «товар». Чуть позади него располагалась целая куча камней с металлическими кольцами, вбитыми в них, и коротких пеньковых веревок не первой свежести.