Ничего не желая слушать, возница оставил груз у порога и умчался прочь…
Эх, если бы мы тогда знали, что за смертельный груз тогда прибыл в наш Город, то незамедлительно сожгли всё его содержимое. Но мы не знали, и отгрузив ящики на склад – не оставлять же их на улице, отправились работать.
В тот день я поделился своим счастьем с Марцелли – наконец-то я нашел девушку, которою полюбил всем сердцем и желал сделать ей предложение. Твой отец, нисколько не обидевшись на меня за опоздание, на протяжении всего оставшегося дня подшучивал надо мной, всячески давал дельные советы и даже пообещал, что поможет с открытием своей Мастерской. Я был так рад, что когда уходил, даже не удосужился забежать на склад занести инструменты…
Возможно, именно это стало причиной, что меня в первые же дни не затронула та смертельная Зараза, о которой мы даже не слышали…
На следующий день, за непонятным грузом приехал другой возница – извинился за своего коллегу и попросил помочь ему погрузить всё на его телегу. Тогда-то мы с твоим отцом и заметили, что все ящики оказались в дырках, как если бы их содержимое прогрызло себе путь на свободу и разбежалось по округе. Времени гадать, что стало этому причиной не было. Благополучно избавившись от чужого груза, мы снова принялись за работу…
А на следующий день, по городу прошел слушок о странных симптомах у некоторых торговцев. Через два – появились первые заболевшие. А уже через неделю, когда в дом вернулась твоя мама – Эрнести свалила неизлечимая болезнь…»
Чувствуя, как от каждого слова в голове вспыхивают всё новые и новые жуткие воспоминания тех дней, о которых бы и рад забыть, Вильяр тяжело задышал. В горле пересохло, мысли совершенно путались, а всё тело охватила мелкая дрожь, справиться с которой не было сил.
Сажен всё это время слушал его с замиранием сердца. В голову так и закрадывались множество вопросов. Ведь вот он – тот, кто знал его Отца и Мать. Но именно сейчас, паренек не мог и пальцем пошевелить, не то, чтобы кинуться в расспросы.
Переведя дух, понемногу успокаивая себя, Яр, скрепя сердце, продолжил рассказ:
«Всё что произошло после – ты наверняка прекрасно помнишь?!
Конечно, ну как может забыть бедное Дитя, как его родителей ни с того ни с сего обвинили в распространении Болезни. Дом и Мастерскую под страхом смерти запретили навещать всем без исключения горожанам.
Ну самое страшное - даже местным лекарям и молодому врачу из столицы, что прибыл по первому зову – не разрешалось навещать умирающих в страшных мучениях…
А когда, одной темной и холодной ночью твоя мама и папа умерли и на утро явились стражники… Это бездушные ублюдки принялись прямо у тебя на глазах уничтожать всё, чем ты жил, любил и называл Домом.
Прикрываясь нелепым приказом «свыше», они сожгли твой Дом вместе с Мастерской и всем, что могло помочь тебе не умереть с голоду.
Так ты и остался совершенно один в этом жестоком Новом Мире…»
- Сказать, что мы – старые друзья Семьи Марцелли бездействовали, пока их память втаптывали в грязь, а сына винили во всем – это и вовсе ничего не сказать… Как последние трусы, засунув языки в задницу, мы молча за всем наблюдали со стороны… - прискорбно прохрипел Яр.
Боясь даже взглянуть в глаза Сажену и увидеть в них заслуженное презрение к нему, мужчина опустил голову.
«Кричать, что в наказание за это, я вскоре потерял свою любимую, которая подарила мне малютку дочку – означало снова повесить на тебя Ярмо «Виновника во всех Бедах».
Поэтому скажу, что, когда я потерял жену - дочка стала для меня последней Искоркой Надежды в этом Жестоком Мире. Возможно, именно ради неё я и пошел в услужение этому бандиту с Большой Дороги – Ситрасу».
- Я прекрасно знал, как он поступает с теми, кто против него…. А ведь у меня росла дочка… Дочка! – сдавленным голосом прокричал Яр, ударяя себя в грудь.
«Рано или поздно она стала бы очередной игрушкой в его грязных утехах. Но этого я не мог позволить!
Да, мои слова кажутся оправданием всех тех преступлений, в которых я участвовал по приказу Короля… Но… Я отец, а моя дочка… Дочка…
Да что же я такое говорю?!
Да если бы она узнала, какие страшные вещи ради её призрачного благополучия я свершал – она бы возненавидела меня до глубины души!
Что же я за отец такой?! Да я просто последний негодяй и трус!»
С этими словами, прозвучавшими словно Крик загнанной в ловушку Души, горе-отец упал перед клеткой на колени и по его щекам скатилась скупая мужская слеза.
«Я… Я был так рад, что у неё наконец-то появился друг, кроме меня и женщины, которая пару лет назад согласилась стать мамой для Рэи. И пусть она из работниц Тети Фиссы, но когда мы оставались один, все эти невзгоды и житейские хлопоты не мешали нам радоваться Жизни…
Не знаю почему, наверное, мне припомнился твой отец, всегда готовый помочь всем и каждому, но я наивно подумал, что ты станешь отличным щитом для моей дочери, возьмешь её к себе – и не позволишь завладеть Королю…
Пусть Ситрас, когда брал меня на службу, и заверил, что не тронет моих близких, пока я ему верен, но я прекрасно осознавал:
«Слова Короля Священны, лишь для тех, кто в них верит…»
Все эти годы, я беспрекословно исполнял его Указы, даже те, что казались совершенно бесчеловечными… Я шел на такое, что и в уме не укладывается… Но страх за дочку, ни на минуту не покидал меня. Ведь с каждым днем она росла и хорошела, и кто знает, когда нашему Королю ударила бы в голову очередная «здравая мысль».
Какая нелепость – жгучее желание уберечь Дитя от ужасов этого Мира, толкало меня на еще более страшные злодеяния… И с каждым днем я стал замечать, что наш Город превращается в настоящее Царство Страха и Ужаса перед грядущим…»
Сажен был вынужден всё это слушать с совершенно непроницаемым выражением лица. Хотя сердце паренька невыносимо рвалось из груди. Ему вдруг так захотелось запротестовать, сказать, что Яр поступил как настоящий Любящий Отец, и в том, что постигло Город Отверженных – нет его вины. Но, как и прежде, смог лишь глухо засопеть.
«В тот самый миг, когда Ситрас набросился на тебя на Ярмарке, и в горячке обмолвился об одной очень немаловажной детали, я впервые засомневался…
Не только в своей преданности ему, но и во всем, что здесь твориться. Король сказал, что всё началось с груза, который прибыл для твоей матери. А ведь об этом знали только я, твой отец и тот, кто всё это затеял…
Понимаю, мои слова покажутся безумными, но… Существует самая малая доля вероятности, что Чуму к нам привезли специально… Даже и думать не смею, какой безумец и злодей мог додуматься до такого…
Но так или иначе, ответа на все эти вопросы нам уже не получить. Король Ситрас мертв, а вместе с ним кануло в лету и последняя ниточка, что связывала нас с теми событиями. Хотя…»
Чуть подняв взгляд на единственного Наследника Семьи Марцелли, в голову Яру закралась некая догадка. Но столь безумная мысль опротивела ему, и он поспешил перевести тему разговора, пусть и в не слишком хорошее русло.
«И вот сегодня, когда стало ясно, что Ситраса не стало, я впервые за последние года почувствовал облегчение…
Но… Ох, как же сильно я ошибался…
Новый Король оказался еще безумнее предыдущего… И теперь я точно знаю, что нашим детям от него не спастись…