– Утверждают, что эти фотографии доказывают факт поджога, – сказал Аричи, – потому что брандмауэр, делящий этот этаж на две части, нисколько не замедлил распространение огня. Так, один из экспертов посчитал, что огонь был зажжен в двух местах, а возможно, и в трех, и, конечно, это стопроцентно говорило о поджоге. Но я думаю, это вздор. Что, если противопожарные двери были открыты? Что можно сказать о штабелях досок, кучах опилок и деревянных обрезков? Они могли загореться и в результате несчастного случая.
– Так что, по-вашему, произошло?
– Ну, может быть, электрики решили что-нибудь высушить и использовали для этого нагреватель или паяльную лампу. Это был бы несчастный случай. Может, они попытались потушить пожар, но не смогли, испугались и бросились бежать. Возможно, поэтому они старались убедить всех в том, что покинули театр на час раньше, чем на самом деле. Кассон, вероятно, обвинил их в поджоге, надеясь, что они расскажут о несчастном случае, если он имел место, и получат более мягкий приговор – за халатность, за бегство от пожара и за то, что не сообщили о нем. Но кто может это знать? Я всего лишь фотограф.
Людовико де Луиджи был всего лишь художник, но он вычислил все.
– В конце концов, все всегда упирается в деньги, – сказал он, – а этот конец пока не просматривается. Через нужные руки должно пройти намного больше денег, прежде чем все это закончится.
Я заметил, что меня впечатлила тщательность научной экспертизы, выполненной специалистами Кассона. Де Луиджи отреагировал раскатистым смехом. Отсмеявшись, он стал настойчиво предлагать познакомить меня с его другом.
– Я покажу вам настоящего эксперта, – сказал он. – Идемте со мной.
В гребном клубе на набережной Дзатерре де Луиджи представил меня человеку, стоявшему рядом с гондолой, привязанной к причалу. У этого человека, как у Авраама Линкольна, была густая черная борода, но не было усов. Звали его Джанпьетро Дзуккетта, и был он химиком, работавшим в министерстве окружающей среды. Его гондола была точной копией гондолы Казановы, построенной в 1750 году.
– Она выглядит в точности как гондолы, которые вы видите на картинах Каналетто, – сказал Дзуккетта, – а они заметно отличаются от современных гондол.
Гондола Дзуккетты была оснащена съемной каютой, felze, укрепленной в средней части палубы. Ее контур от носа до кормы был прямым и не имел изгиба на носу, вследствие чего для управления ею требовались два гондольера, а не один. Более того, форштевень был очень высок, что сильно бросалось в глаза, и Дзуккетта сказал, что, когда он впервые выплыл на ней во время прилива, то был удивлен тем, что она не вписывалась под несколько мостов – Казанова проходил под ними беспрепятственно.
– Это показывает, как сильно поднялась вода в Венеции за прошедшие двести пятьдесят лет, – сказал он.
Дзуккетта знал о воде и Венеции больше, чем большинство других людей; он написал историю венецианских наводнений. Он был также авторитетом в области истории венецианских мостов; именно он составил каталог всех 443 мостов в своей книге «Венеция: от моста к мосту». По ходу разговора я также узнал, что Дзуккетта написал еще несколько книг: две о венецианских каналах, одну о «потерянных каналах», которые были засыпаны (rii terrà), одну о Казанове, одну о гондоле Казановы, одну об истории газификации Венеции, и даже одну книгу о венецианской канализации.
– Когда вы платите гондольеру за провоз по каналам, – сказал мне Дзуккетта, – он везет вас по венецианской грязи и отбросам.
Но не это было причиной, побудившей де Луиджи познакомить меня с Дзуккеттой; это обнаружилось, когда я спросил:
– О чем будет ваша следующая книга?
– Об истории венецианских пожаров, – ответил он.
Де Луиджи сиял.
– Мой друг Дзуккетта – эксперт по пожарам. Он исследовал – сколько? – шестьсот, семьсот пожаров?
– Восемьсот, – невозмутимо произнес Дзуккетта, – включая пожар оперного театра «Петруццелли» в Бари. Я член международной ассоциации исследователей поджогов.
– Вас приглашали к участию в расследовании пожара в «Ла Фениче»?
– Да, – ответил он, – но я отказался.
– Почему?
– Потому что это политический пожар, а я не расследую политические пожары.
– Что вы имеете в виду?