Аньелли, который, как известно, нравился публике и таким газетам, как «Л’Аввокато» («Адвокат»), собрал ту же команду, которая десять лет назад так хорошо поработала на реставрации палаццо Грасси. В нее входили архитекторы Гаэ Ауленти и Антонио Фоскари из Венеции.
Гаэ Ауленти предстояло стать старшим архитектором проекта. Она была хорошо известна тем, что смогла превратить парижский вокзал девятнадцатого века Гар д’Орсэ в музей д’Орсэ, а также проектированием галереи современного искусства в парижском Центре Помпиду.
Антонио (Тончи) Фоскари и его жена-архитектор Барбара дель Викарио жили в палаццо Барбаро, в квартире, расположенной этажом ниже декоративного salone семейства Кертис. Тончи Фоскари двадцать пять лет проработал профессором истории архитектуры в Венецианском университете и был действующим президентом академии изящных искусств. В настоящее время супруги Фоскари вместе работали на реставрации построенного в семнадцатом веке театра «Малибран» близ Риальто. Этот проект неожиданно стал весьма актуальным, ибо из-за потери «Ла Фениче» Венеция осталась без большого театра для массовых представлений.
Из всех архитектурных проектов Тончи Фоскари публике была лучше всего известна выполненная им и его женой Барбарой реставрация их загородного дома на канале Брента: виллы Фоскари, известной под названием Мальконтента. Виллу построил в шестнадцатом веке Андреа Палладио для двух братьев Фоскари, и она стала образцом совершенной простоты и гармонии. Журнал «Дом и сад» описал виллу в статье, озаглавленной: «Самый красивый дом в мире».
В ночь, когда загорелся театр «Ла Фениче», супруги Фоскари были дома; им позвонил друг и сказал, что рядом с ними начался пожар. Супруги бросились на крышу расположенной рядом с их домом консерватории, самого высокого здания в этом районе. Тончи Фоскари стоял на крыше с фотоаппаратом в руках, испытывая леденящий ужас и чувствуя, что прямо перед ним происходит убийство. От горя и волнения он был не способен снимать. Теперь он вошел в команду, которая надеялась восстановить «Ла Фениче».
Мы сидели в гостиной квартиры супругов Фоскари в палаццо Барбаро. Стены были декорированы скромной пастельной штукатурной лепниной восемнадцатого века – в сравнении с пышными барочными украшениями старого salone Кертисов этажом выше. Огромные окна выходили на Гранд-канал. Со стен на нас смотрели с портретов знаменитые предки Фоскари – венецианский адмирал и папа. Портрет дожа пятнадцатого века Франческо Фоскари, которого обессмертил Байрон в пьесе, а Верди в опере «Двое Фоскари», висел в музее Коррера на площади Сан-Марко.
– Одна французская группа попросила меня принять участие в конкурсе на участие в восстановлении «Ла Фениче», – сказал Фоскари, – а потом еще и одна испанская группа, но я колебался. Наконец, «Л’Аввокато» Аньелли начала заново собирать команду, реставрировавшую палаццо Грасси. Эта заявка была почти неизбежна. Однако после восстановления палаццо Грасси он не имел права участвовать в конкурсе «Ла Фениче». Но Аньелли не может проиграть. Если он выиграет, то только он, и никто больше сможет гарантировать, что работы выполнят точно в срок и по заявленной цене. Он позвонил мне и сказал: «Ты с нами!» В этот момент мне пришлось стать весьма прагматичным. Ситуация показалась мне многообещающей, лучшей, чем у других, и я принял предложение.
Фоскари не питал никаких иллюзий относительно своего архитектурного вклада: самое большее, что он мог, – это соблюсти детали при воссоздании новой версии сгоревшего здания. Для «Импреджило» было очень важно то, что он знал сложные процедуры строительства в Венеции и имел опыт взаимодействия с местной бюрократией.
– Теоретически, – сказал он, – все представленные проекты должны быть по сути одинаковыми. Ведь это просто конкуренция между строительными компаниями – во всяком случае, этот конкурс должен быть таким. Но – и это очень по-итальянски – он стал соревнованием между архитекторами с бесконечными сравнениями их дарований.
– Не мог ли Аньелли сделать городу Венеция предложение, от которого невозможно отказаться? – спросил я.
– Для Венеции эта сделка будет очень выгодной, если, конечно, Венеция заключит именно ее, – сказал он. – Аньелли едва ли сделает на этом контракте хорошие деньги. На самом деле он может даже их потерять. Но он займется этим ради гордости и престижа, а не ради денег. Больше того, если вы строите в Венеции, то должны понимать: все доходы могут испариться и улетучиться, потому что самые неожиданные события могут привести к неожиданным дорогостоящим задержкам и проволочкам.