– Это было одним из условий, на которых фонд Эзры Паунда соглашался на продажу.
– Почему до две тысячи шестнадцатого года, то есть на двадцать шесть лет с момента подписания сделки?
– Этого я не знаю.
– Вы что-то заплатили Джейн Райлендс? – спросил я.
– Мы никогда не имели дела непосредственно с Джейн Райлендс, – ответил он. – Мы имели дело с фондом Эзры Паунда. Было две соперничавшие партии, претендовавшие на право собственности архива Ольги Радж: с одной стороны сама Ольга Радж, а фонд Эзры Паунда – с другой. Мы выкупили обе претензии и таким образом приобрели архив.
– В тот момент, разумеется, – сказал я, – фонд состоял только из двух человек – Джейн Райлендс и кливлендского адвоката. Вскоре после заключения сделки с Йелем они распустили фонд. Что стало с деньгами?
– Я не знаю, что сделал фонд с полученными им деньгами.
– Не обнаружится ли эта информация в коробке, опечатанной до две тысячи шестнадцатого года?
– Даже я не знаю, что находится в этой коробке, – ответил Ральф Франклин.
По возвращении в Венецию я сразу же отправился на Калле-Кверини и постучал в дверь мистера и миссис Харкинс. Преподобный Харкинс сердечно со мной поздоровался и вручил мне ключ от соседнего дома. Этот ключ для меня оставила ему Мэри. Я договорился с ней, что сниму «Тайное гнездо» на следующие шесть недель. В доме незадолго до этого сделали ремонт, сказала мне Мэри, и теперь из него полностью выветрился дух ее родителей, но меня привлекала идея смотреть на Венецию именно из окон «Тайного гнезда» – пусть и недолго.
– Не забудьте, – напомнил мне преподобный Джеймс, – что в пять тридцать у нас коктейль!
Поблагодарив его, я подошел к двери соседнего дома, повернул в замочной скважине ключ и открыл дверь.
Дом был небольшой, идеально чистый и почти лишенный всякого убранства. Белые стены до сих пор хранили запах краски. На первом этаже, где раньше находился в сундуках архив Ольги и где, до того как впасть в молчание, Эзра Паунд читал вслух свои стихи друзьям, теперь стоял обеденный стол, четыре стула, а за раздвижными дверями пряталась маленькая кухня. Два окна по обе стороны камина выходили на сад Чиприани, а в дальней части сада на высокую кирпичную стену старого таможенного склада. На стене висела старая, из двадцатых годов, афиша концерта Ольги Радж и Джорджа Антейла. Не было ни книг, ни книжных полок, ни настенной росписи.
Выше, на втором этаже, где некогда была спальня Ольги, осталась комната, в которой стоял стол и два стула.
На третьем этаже, прежде служившем кабинетом Эзре Паунду, я увидел кровать; на этом же этаже была ванная комната. Простой деревянный письменный стол был встроен в перила лестницы перед окном.
Мое внимание привлек один предмет, лежавший на столе. Это была книга, единственная книга в доме: «Письма Асперна» в бумажной обложке. Я перевернул страницу и на титуле прочел надпись: «Пусть “Тайное гнездо” вдохновит на создание такого же шедевра. М де Р».
Глава 10
За пару баксов
– Вы удивлены?
Людовико де Луиджи, чей орлиный нос поражал размерами, посмотрел на меня, явно удивившись моей реакции на новость дня. Мы сидели на веранде кафе на Кампо-Сан-Барнаба, а на столе перед нами лежала газета, в заголовке на первой полосе которой содержалось слово «поджог». Эксперты, расследовавшие пожар в «Ла Фениче», изменили свое мнение. В самом начале, в феврале, они решили, что причиной пожара стало сочетание случайных обстоятельств и преступной халатности. Теперь, в июне, они же пришли к выводу, что это был поджог.
– Почему я не должен удивляться? – повторил я. – Несколько месяцев назад эксперты исключили поджог, проведя исследования с почти математической точностью. А вы были все время убеждены, что это был поджог?
– Нет, и я не уверен в этом сейчас, – ответил де Луиджи. – Но было неизбежно, что кого-нибудь обвинят в поджоге. Я понял, что это произойдет, когда Кассон заявил, что намерен допросить множество высокопоставленных лиц для выявления преступной халатности – мэра, генерального директора «Ла Фениче», генерального секретаря театра, его главного инженера. Это весьма влиятельные люди. Они наняли лучших адвокатов Италии. Адвокаты знают, что не могут доказать отсутствие халатности, поскольку их подзащитные на самом деле проявили эту самую преступную халатность. Но если они смогут убедить суд, что имел место поджог, и если поджигателя сумеют найти и наказать, то все обвинения в халатности по закону отпадут сами собой.