Дай усмехнулся. — Да, пожалуй.
— Не возражаете, если я возьму ее с собой? Верну навтра.
— Да, пожалуйста, берите. Так вы возьметесь за это дело?
— Мне нужно подумать.
— Вы чего? Цену себе набиваете? Самоутверждаетесь за наш счет?
— Я возьмусь за это дело, только если буду уверен, что справлюсь. Такой у меня принцип. А вы вольны нанимать кого вам угодно. Роберт говорит: вы лучше всех.
— Он прав. Я лучше всех. А следовательно, вы можете верить мне на слово.
— Ладно, не потеряйте письмо, мать вашу.
— Постараюсь. В любом случае, приду завтра. — Шпандау встал и пожал руку Бобби. — И, кстати, больше не разговаривайте со мной так, как говорили до сих пор. Может, кто-то и готов такое терпеть. Я — нет. До завтра.
Энни бросилась к Шпандау, не успел он выйти из трейлера.
— Ну?
— Что — ну?
— Как все прошло?
— Поинтересуйтесь у своего клиента.
— Я у вас интересуюсь.
— Я вижу. Но я на вас не работаю.
Ее первым желанием было накинуться на него, но Энни сдержалась и улыбнулась.
— Ну и сукин же вы сын!
— Не исключено. Но я старомодный сукин сын. А вы тут материтесь без меры. Мне это не нравится. Уверен, таким образом вы выражаете свою симпатию, но я бы предпочел, чтобы это прекратилось.
— Так вы согласны?
— Честно говоря, не решил пока. Надо посоветоваться с начальством. Вам сообщу завтра.
Шпандау повернулся и зашагал прочь. Ожидая, что сейчас ему в затылок полетит камень. Но он не полетел, и Шпандау попытался представить себе выражение лица Энни.
Офис «Корен инвестигейшнз» располагался на бульваре Сансет напротив представительства «Мерседеса» и французского бистро. Когда воздух на улице был свеж, можно было открыть окно в приемной, вдохнуть аромат мяса по-провансальски и понаблюдать за иранцами, совершающими тест-драйв по кварталу на дорогом «Мерседесе». Офис «Корен» попытался не бросаться в глаза — в конце концов они ведь занимались делом, требующим секретности, — но позволил себе лишь одну роскошь: щеголеватую латунную табличку у двери. Сам офис состоял из приемной, кабинета самого Корена и небольшого конференц-зала. Но повсюду лежали толстенные ковры и стояла массивная мебель. Они говорили: доверяйте нам. И люди доверяли. Корен обычно не держал в штате больше пяти сыщиков. Ему нравилось называть свое детище агентством-бутиком, подразумевая его высокий класс и индивидуальность и противопоставляя его раздутым и безличным учреждениям, вроде «Пинкертона».
Уолтер Корен унаследовал дело от отца, пьющего сыщика старой закваски, любимым писателем которого был Вальтер Скотт. Его доконали сорок лет сплошных грязных разводов и поисков сбежавших мужей. Уолтер получил диплом экономиста в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, чтобы оплатить учение, ночами работал на отца. К моменту поступления в университет он уже три года снимал на пленку любовников через окна мотелей и выуживал презервативы из мусорных корзин. Скучища добротного образования в области финансов только ускорила кончину всех романтических представлений Уолтера о жизни в Городе Ангелов.
Уолтер похоронил отца вместе с его разрушенной печенью почти одновременно с получением диплома, потом взялся за реанимацию папашиного наследства и отказался от попыток получить степень магистра делового администрирования в Стэнфорде.[14]
Все знакомые сочли его чокнутым, поскольку Корен-старший всю жизнь едва сводил концы с концами. Но Уолтер, в отличие от отца, не считал себя изувеченным нравственным несовершенством окружающего мира. Он рано понял, что люди — испорченные существа и вследствие этой испорченности нередко попадают в переплет и нуждаются в помощи. В свое время Уолтер написал весьма познавательную курсовую работу на тему «Экономика переработки отходов», откуда уяснил, что уничтожение продуктов человеческой деятельности может принести состояние. Точно так же, рассудил он, в Лос-Анджелесе найдется немало людей, горящих желанием платить немалые деньги за то, чтобы избавиться от иных видов накапливающегося и мешающего жить дерьма. При этом, по его мнению, хотя замусорить свое гнездо способны представители любого класса, за его очистку богатые платят лучше.
Уолтер влез в долги, чтобы взять напрокат роскошную машину, купить хороший костюм и снять первоклассный офис в Беверли-Хиллз. Он свято верил, что состоятельные люди доверяют только себе подобным. Уолтер начал обхаживать богатых и знаменитых, которые оценили его загар, явно полученный в загородном клубе, великолепные зубы, а в особенности то, что он был тактичен и не высказывал суждений по вопросам морали. Богатые тоже хотят нравиться. За десять лет Уолтер Корен добился успеха и прослыл одним из самых надежных хранителей секретов в обществе Лос-Анджелеса. Кроме того, в его активе значились три бывшие жены, язва желудка, вереница молоденьких любовниц и Шпандау.