— Завтра в Лиссабон приедут два врача из Германии, Маркус договорился. Они меня посмотрят, — шепнул мне Билл перед выходом на сцену. — И если они скажут, что с горлом что-то серьезное и мне не надо выступать, то мы отменим пару концертов, чтобы пролечить мое горло. Ты довольна?
Я с благодарностью посмотрела на него и кивнула. Хотелось обнять и поцеловать. Нельзя. Народ.
— Я не хочу, чтобы ты нервничала.
— Спасибо тебе. Не буду. Удачи. Я с тобой.
Он покрутил головой. В коридорах никого нет, кроме трех человек из охраны. Эти знают. С этими можно. Обнял меня и поцеловал.
— Ты моя удача.
Я осталась одна, провожая их взглядом. Прислонилась затылком к каменной стене. Надо идти за ними и стоять за сценой. Не смогу. Он сейчас мне своим хриплым голосом порвет всю душу, я буду стоять и реветь, не в силах сдерживаться. Ничего, доберемся до Лиссабона, а там его нормально посмотрят и обследуют. Лишь бы сейчас ничего не случилось.
— Мари, — окликнул меня кто-то.
Я вздрогнула и повернулась на голос. Дэвид. Ох, как надоел. Мне вот сейчас совсем неохота строить в его песочнице куличики.
— Пойдем в кафе.
— Зачем?
— Просто так. Я есть хочу, толком не обедал.
Хорошая идея, между прочим. По крайней мере, так я смогу отвлечься от своих переживаний.
— Если ты угощаешь? — решила я быть наглой.
— Не вопрос, — улыбнулся Йост.
Странно, но в кафе Дэвид вел себя как нормальный мужчина, а не изображал недоделанного Пинкертона. Мы мило беседовали. Он расспрашивал меня о Москве и родителях. Я его — о семье и женщинах, о проектах, которыми он раньше занимался, о том, как он вырастил этих «маленьких ненормальных щенков». Оказалось, что женатым он никогда не был, а на мой вопрос о дочери громко рассмеялся — слухи такая же часть его работы, как и все остальное. Он привык. Дэвид очаровательно улыбался и смотрел на меня расслабленно, не играл, не вынюхивал. Спросил, не сильно ли напрягает меня Билл. Он хороший мальчик, но своими капризами может заставить чертыхаться самого Бога. Дэвид привык, а мне, наверное, тяжело. Я слушала его с улыбкой, думая, как жаль, что Дэвид не знает его настоящим. Более преданного, нежного и терпеливого создания, чем Билл, я просто не знаю. Ну с Томом они могут еще посоревноваться. Было немного обидно, что Дэвид не видел его таким. Так незаметно пролетел час. Мы бы и дальше сидели, пили чай и болтали, если бы нас не прервал телефонный звонок. Дэвид побледнел.
— Что случилось? — оборвалось у меня все внутри.
Дэвид судорожно рыскал по карманам в поисках бумажника.
— У Билла голос пропал посреди песни.
Внутри взорвалась огромная бомба, аж ребра заломило и челюсть свело.
— В смысле пропал? — меня затрясло. Сон в руку?
— В смысле совсем пропал. Нем, как рыба, — раздраженно пояснил он. Кинул на стол купюру, подорвался с места. Я на ватных ногах понеслась за ним.
Как он ориентировался в длинных, темных коридорах, я не понимала. Дэвид шел очень быстро. Я семенила за ним, на нервах пару раз подвернув ногу. Потом плюнула на все и сняла туфли. Стала мелкой, зато гораздо более шустрой.
— Где вы? — рявкнул Йост в трубку.
Резко завернул в очередной коридор, убирая аппарат в джинсы. Тут же достал его обратно, нервно набрал чей-то номер.
— Питер, срочно, лучших врачей! Я сейчас отправлю его в Германию. Пусть что хотят делают… Да… Голос! Совсем! Маркус сказал... Я с тобой разговаривал на эту тему! Я тебя просил! Я вас всех предупреждал! Маркус мне плешь проел, что у него не ларингит, а что-то серьезнее! Я просил вас!.. Хорошо… Этих в Лиссабон, а его в Германию. Договорились. Билет закажите на ближайший рейс. Врачей подгони самых лучших! Все очень быстро! Срочно!.. А я тут причем? Я им тут и так чуть ли не задницы подтираю… Приезжай и общайся! Всё! Отбой!
Вот оно что… Это не Дэвид и Билл не хотели тур останавливать. Это сверху шло… Билл же пытался мне объяснить. Вот я тупая…
Билл сидел мертвенно-бледный на стуле посреди гримерки в абсолютной тишине, перед ним маячил доктор Клаус. Остальные притаились на маленьком диванчике. Увидев меня, вошедшую следом за Йостом, он… демонстративно отвернулся, поджав губы. Вид как у вождя какого-нибудь индейского племени, которого схватили бледнолицые. Обиделся. Причем сильно обиделся, что не стояла рядом, что была с другим.
— Так, Билл, вы с доктором Клаусом валите отсюда в Германию ближайшим рейсом, — по-деловому сразу начал Йост. — Я уже договорился. Лучшие врачи будут к твоим услугам. Билетами сейчас занимаются. Все остальные — в отель и спать. Завтра летите в Лиссабон. Тур отменять не будем. Ждем вердикта.
— Брат будет нормально говорить? — тихо спросил Том. Его голос дрожал так, что я с трудом разобрала слова.
— Будет, куда он денется, — попытался улыбнуться Маркус. — Он не только будет говорить, но и петь, да, Билл?
Билл не реагировал. Застыл статуей. Я не выдержала, пошла к нему. Хотела как-то обнять, поддержать. Он остановил меня совершенно черным взглядом.
— Вы сидите, как на похоронах, — сделала я вид, что иду не к нему, а к столику с напитками. — Все живы. Горло теперь вылечат. Пара концертов мимо, а потом снова колесить по Европе.
На меня все как-то странно покосились. Ну и пожалуйста. Буду молчать. Просто меня так трясет сейчас, что кажется, зубную дробь слышно на улице.
Йосту опять позвонили. Он пару раз дакнул, что-то записал и отключился.
— Номер рейса, — протянул бумажку. — В вашем распоряжении полтора часа. Регистрация уже началась.
— А ты не летишь с нами? — едва слышно сипло спросил Билл.
— А кто сейчас тут будет отмазываться от кредиторов? — удрученно хмыкнул Дэвид.
— Мы успеем заехать в отель? — засуетился Маркус.
— На десять минут, не больше, — кивнул Йост и вышел.
— Билл, не кисни, все будет хорошо, — похлопал его по плечу доктор. — Тебе помочь собраться?
— Я помогу, — подскочил Том, заметался по комнате, скидывая его вещи в сумку.
Я предприняла еще одну попытку подойти к нему. Он снова остановил меня взглядом. Я плюхнулась на ближайший стул и закурила. Ко мне присоединились Георг и Густав.
— Он с самого начала уже не тянул, — тихо заговорил Густи. — Кое-как полконцерта провели. Ужасно… Просто ужасно… Считай, зал пел за него. Решили, сократить по-максимуму… А на «В ночи» Билл просто замолчал посреди песни. Попробовал еще немного попеть, но… Всё… Замолчал…
Густав тоже замолчал. Я покосилась на Билла. Он так и сидел посреди комнаты с непроницаемым отстраненным лицом.
— А меня Дэвид в буфет утащил. Он по-французски не говорит, а его английский там не понимают, — оправдывалась я. — Надо было от него как-то отвязаться… Я же чувствовала… Просила его отменить этот чертов концерт…
— Нельзя, — выдохнул дым Георг. — Мы тут уже отменяли в прошлый тур. Нам не разрешили второй раз. Дэвид полдня ругался с Хоффманом. Питер сказал, что только за счет Дэвида. Неустойка…
— Машины пришли, — появился на пороге Йост.
Ребята подхватили вещи и проследовали на выход.
В отеле Билла ни на секунду не оставляли одного. Я лисой крутилась около его номера, в ожидании, что все выйдут, и он хотя бы переоденется. Но Билл переодевался прилюдно, Том топтался рядом, собирал какие-то мелочи и туалетные принадлежности. Йост постоянно с кем-то говорил по телефону, орал и матерился. Два менеджера с ассистентом поддакивали и подсказывали Папе умные мысли. Георг и Густав обсуждали с Маркусом перспективы поездки. Блин, ну что они делают, идиоты! Билл же и так на взводе! Не выдержала, набрала смс: «Я поеду с тобой! Один ты никуда не поедешь!»
Он вышел через минуту, застегивая серую плюшевую курточку от спортивного костюма. В руках ключ от номера брата.
— Помоги мне найти, забыл, куда положил, — сказал так громко, как только смог. Голос ужасный. Сиплый.