— Думаешь, я тебя боюсь? Я раньше боксом занимался.
— Нет, — Шпандау помотал головой, — ты занимался тем, что хреном груши околачивал в спортзале. И кто-то сделал тебе твою изюминку — слома-ный нос. Может, для миллионов обывателей по всей стране ты и крутой парень. Но руки у тебя девчачьи, и на ринге ты десяти секунд не продержишься. Ну разве что в бою против Стивена Хокинга.[43] Да и то я бы на него поставил.
Бобби принял стойку борца, как ему казалось. Посмотрел на Шпандау и моргнул — дым сигареты лез в глаза.
— Боже! — вздохнул Шпандау и закатил глаза. — Ты что, хочешь мне врезать? Ну давай, малыш, со всей силы. Только ноги ты неправильно поставил. Вот замахнешься на левый хук, тебя поведет, потеряешь равновесие, а до меня так и не дотянешься. А между тем у меня преимущество в пятьдесят фун тов и шесть дюймов. И как бы я ни старался пощадить твою мордашку, от моего удара она все равно пострадает.
Бобби поразмыслил немного и опустил руки. Потом поднял и посмотрел на ладони.
— Да иди ты в жопу, девчачьи руки, — сказал он, смеясь. — В любом случае не собираюсь потерять этот фильм из-за того, что какому-то полинявшему мачо удалось мне вмазать.
— Молодец. По крайней мере, первый урок усвоил. А именно: лезь в драку, только если уверен, что победишь. Неужели никто тебе этого не вдолбил? Тут фишка в том, чтобы дождаться, когда я отвлекусь, и врезать бейсбольной битой. Так делается в реальном мире. Так поступает Ричи Стелла.
Бобби вынул сигарету изо рта и затушил ее в пепельнице из граненого стекла.
— Ну прощай. И спасибо, что не помог. Смотри, чтобы дверью по заднице не стукнуло, когда будешь уходить.
— Ладно, крутышка, — ответил Шпандау. — Нужна тебе моя помощь или нет?
— Да у тебя кишка тонка. Он не остановится, пока жив.
— Ну уж это я сам решу. Мне нужно знать, что у него на тебя есть.
— Тогда оно и у тебя будет. И мне конец по-любому.
— Рано или поздно придется кому-то довериться. Что, там совсем все плохо?
— Совсем.
Он пересек комнату, взял деревянную шкатулку из шкафа и вернулся на диван. Сел, сложил ноги, как брамин, и скрутил косяк. Помедлил. Потом затянулся и начал рассказывать.
— Снял я тут телку… хороша была, можешь мне поверить. И горяча. А из себя — как школьница. Ну знаешь, белая блузка и короткая юбочка в клетку. Даже долбаные хвостики были. Короче, как в самых грязных фантазиях у всех мужиков. Ну она, конечно, понимала, что делает.
Короче, привез я ее сюда, а сам нажрался в хлам. Не знаю, как въехал на нашу гору и нас обоих не убил. Ну вот, мы здесь. Целуемся и все такое. И она мне: «У тебя нет чего расслабиться? Я, когда приму, так завожусь». Я и подумал: так есть же. Крэк. А она: «О, круто». Ну вот, сели мы вон туда. Курнули и стали опять обжиматься. Тут она: «Погоди, в туалет схожу». Взяла свою сумочку и почесала наверх в туалет.
Ну я посидел-посидел. Меня от крэка заштыри-ло. И я вырубился ненадолго. Точно не знаю, на сколько. Через несколько минут я вернулся в реальность — а ее все нет. Ну я запереживал и пошел наверх… Подошел к туалету. Постучал. Тишина. Дернул дверь — не заперта. Она сидела на унитазе, такая вся обмякшая. Колготки спущены. И из бедра торчит игла. Сама вся синяя. И не дышит. А на раковине — полный набор, прикинь. Героин себе готовила. И чего, взяла и передоз себе вколола в моем туалете. Короче, у меня мертвая телка в доме…
Я реально испугался. Понимаешь? Даже крэк не помог. Стал по дому бегать, по башке себя колотить. Плакал, как ребенок, не знал, что делать — ну с этой мертвой девчонкой. А потом вспомнил про Ричи.
— А почему ты вдруг вспомнил о Ричи?
— Да потому, что он этим занимается. Работа у него такая. Мастер решать проблемы. Если тебе что-то нужно, он достанет. Если нужно что-то устроить, он устроит, он все уладит. Тем и знаменит. Да половина Лос-Анджелеса к нему обращается.
— Значит, ты позвонил Ричи…
— Ну да, взял трубку, бормочу что-то. А Ричи меня успокаивает. Он же кого угодно уболтает. Голос у него такой. Ему хочется доверять. Короче, успокоил меня. И я ему рассказал, что случилось. А он: «Хорошо, давай подробности». Я рассказал. А он мне: мол, не паникуй, сохраняй спокойствие, он все уладит. Но потребуется несколько часов. Так что мне надо валить из дома, ну там в гостиницу или к друзьям. В общем, до утра чтобы меня не было, а дверь оставить открытой. И, говорит, завтра, когда вернусь, все будет так, словно ничего не случилось.
— Куда ты поехал?
— Сел в машину и почесал в пустыню. Поселился в каком-то мотеле, нажрался и вырубился. Когда на следующий день наконец решился приехать домой, ничего уже не было. Только эти уроды, которых Ричи прислал, забыли захватить набор для героина. Если бы горничная его увидела… Я позвонил Ричи, спросил, что произошло. Он ответил, что ничего. Ничего вообще не было. Так мне и надо думать. Ничего не было. Вообще. Я спросил, сколько должен. А он будто даже обиделся. «О чем речь, — говорит, — мы ж друзья, а друзья должны помогать друг другу».
— И ты купился.
— А что мне было делать? У меня в сортире была мертвая телка, а потом пропала. Вот она есть, а вот ее уже нет. Мне ее жалко. Но не я же ее убил. И что, из-за этого всю жизнь просрать? Я ж ничего плохого не сделал. Просто хотел, чтобы все это на меня не повесили. Чтобы все это осталось в прошлом.
— Но оно не осталось.
— Нет. Не осталось. Через несколько недель пришел Ричи с этим сценарием. Хочет быть продюсером. И чтобы я там играл. Я ему объяснил, что не могу. А он мне напомнил, что я ему должен. И что если у меня память короткая, так у него фотки есть.
— Он сфотографировал эту умершую девочку?
— Ага. И говорит, что там видно: все это у меня дома. Не спутаешь. Говорит — только посмотришь и сразу поймешь, где это и что тут случилось. Красивая девка отдала концы у меня на унитазе. Со спущенными трусами. Из ноги игла торчит. Ричи сказал, что присяжные мне сочувствовать не станут. Все решат, что это я ее прикончил. Дал ей дозу. Воспользовался ею…
— Ты хорошо знал эту девушку?
— Да я ж говорил тебе — тогда и познакомились.
— В клубе Ричи. Удобно. Как ее звали?
— Салли, а фамилию не знаю. Мы с ней светских бесед не вели.
— Кто-нибудь видел, как ты с ней уходил?
— Один тип выпустил нас через черный ход, за ВИП-комнатой.
— А крэк ты тоже от Ричи получил? Еще одна услуга из его списка?
— Ага.
— Ты, конечно, больше ничего домой не принес? Например, сумочку с наркотой?
— Да ты что! Она сама притащила. Ну в смысле, я даже не знал, что она у нее есть.
— Но ты лее с ней курнул. Перед тем как она поднялась в туалет.
— Да какая разница?
— Большая. Она уже была под кайфом, когда пошла туда. Это дает нам возможную версию ее смерти. Ты еще чем-то с ней занимался?
— Ты что, хочешь так повернуть, будто это я ее того? Не убивал я ее, ясно?
— Бобби. У нас есть труп несовершеннолетней девочки. Она была чьей-то кровиночкой, лапочкой-дочкой. Она умерла у тебя в туалете. Инет большой разницы, ты воткнул ту иглу или не ты. Выглядит-то все равно так, будто ты это сделал. Дойдет до суда, и ни один человек на свете не поверит, что это не ты дал ей дозу, которая ее доконала.
— Но это же не я, Богом клянусь. Ну крэк был, правда. И все. Я кайфанул по-быстрому и пошел проверить, чего она копается. А она там сидит с иглой в ноге. Но я ее не колол!
— Ты уверен, что она уже была мертва, когда ты ее нашел?
— Я ж проверил пульс. Ну знаешь, пальцами на шее. И ничего не почувствовал. Потом за запястье ее взял и все такое. Тоже ничего. Ну я же не доктор. Ну что ты от меня еще хочешь? Не знаю я, но на вид она была совсем мертвая. Синяя и холодная. И не дышала.
— «Скорую» вызвать в голову не пришло?
— Пришло. Я даже трубку снял и хотел позвонить.
— Но не позвонил.
— Так она ж уже того была.
— Но ты не уверен, да? И тогда ты тоже не был уверен, так? О карьере своей подумал?
43
Стивен Уильям Хокинг (р. 1942) — выдающийся английский физик-теоретик, страдает боковым амиотрофическим склерозом, который привел к параличу.