И те летучие существа не давали покоя.
Как и монстр в пещере, едва не оторвавший голову Флоренс.
Мирок-то населенный. Кто знает, какие еще твари прятались в небе, на поверхности или под землей. Бурю давно могли сожрать с потрохами!
Туда ему и дорога, но вот потерять Ключ не хотелось.
Правда, я еще не придумала, что с ним делать, когда получу, но и отдавать его предателю — наихудший из вариантов.
Не бывать этому!
Взобравшись чуть выше, на плоский бархан, мы с Флоренс замерли, обшаривая взглядами открывавшийся вид.
Линия горизонта действительно ломалась и пульсировала — мне не показалось, а небо мерцало, будто облитое глазурью.
— Это защитный купол, — вдруг сказала Флоренс.
— Думаешь?
— Почти уверена, — пробормотала она и шагнула вперед. — Когда камкери напали на нашу планету, то город накрыли похожим куполом. Правда, он не был таким плотным — хоть звезды можно было рассмотреть, а здесь…ничего.
— Полнейшая изоляция.
Бросив взгляд в сторону шпиля, я заметила, что горизонт вокруг него изламывался сильнее всего, будто норовил обкрутить ось этого крохотного мирка, сломать ее, выпотрошить и швырнуть останки на песок. В воздухе мельтешили какие-то странные нитки-изломы, похожие на ветви далекого дерева. Возможно, это и было дерево: проросшее сквозь арку врат и скрутившее их в плотном коконе из корней и черноты.
— Может, это своеобразный схрон, — Флоренс промокнула лоб рукавом куртки. — И Ключ просто перетащил нас в безопасное место, почувствовав опасность. Ты же сама слышала. Он живой, кровь пьет, подает сигналы. Вдруг еще и разумом обладает?
— Хорошо, если так, — сказала я тихо, не отрываясь взглядом от шпиля. — Из убежища всегда есть выход. Если это, конечно, убежище…
— Есть другие предположения?
Флоренс поправила клинок на поясе, а я посмотрела под ноги, туда, где начинались крохотные черные трещинки, которые потом, как я видела сверху, превращались в широкие разломы. Горло сжала невидимая когтистая лапа накатившего страха.
Даже солнце не могло пробиться через толстую холодную корку пота, покрывшего спину и руки.
— Есть, — я прошла мимо девчонки и заскользила с бархана вниз. — Перед нами может быть могильник.
Флоренс
Ши держалась изо всех сил, хотя я и видела, что ее жара пожирает куда быстрее, чем меня. Я замечала, как дрожат ее колени, как судорогой сводит пальцы, а при каждом неосторожном движении или резком повороте Ши морщилась от боли.
На спине, чуть ниже лопаток, красовалась не только метка, но и багрово-черные пятна синяков. Взрывом ее приложило даже сильнее, чем можно было подумать.
— А крови все больше, — тихо пробормотала она, указывая на песок.
Ее разобрал надсадный кашель, а мне захотелось выть от бессилия. Боевые навыки не помогут избежать обезвоживания, они не срастят сломанные кости, не наполнят пустые желудки. В этом пустынном мирке давно умерло или сошло с ума все живое.
Вокруг только песок, камни и колючие заросли неизвестного растения. Дюны были буквально истыканы снизу доверху этим проклятым кустарником. Острые трехдюймовые колючки безжалостно рвали одежду и кожу, жадно впитывали тяжелые капли крови.
Ши упрямо шла вперед, иногда опиралась на мое плечо. Ее тело работало на автомате, и только адреналин и бесконечное упрямство не давали рухнуть мордой в землю и отдать концы.
— Говори со мной, Флоренс, — она облизнула пересохшие губы, слова давила по капле, с трудом. — Расскажи о себе, о чем угодно. Как ты попала к Фэду? Зачем вообще выбрала такую профессию? Совсем не девчачье занятие.
Я могла бы спросить то же самое.
Ее улыбка резала меня по живому. Пояс с оружием тянул к земле, но я не смела даже подумать о том, чтобы оставить его здесь.
Прошли мы не больше десяти миль, и казалось, что в этом мире ничего не меняется, но стоило взобраться на бархан повыше, как у подножья шпиля обозначился город. С такого расстояния я не могла оценить ни высоту зданий, ни размер, но на первый взгляд тонкие извилистые улочки покрывали собой весь этот мир от края до края. Шпиль торчал точно в центре, в окружении черных изломанных веток неизвестного дерева.
Город не внушал доверия. Он излучал что-то безумное и чужеродное, и канарейка в моей груди билась от страха, норовя вырваться и лететь прочь, за горизонт, только бы не смотреть на черное марево, клубящееся над бесконечными каменными лабиринтами.