— Ага, — рассматривая песок под ногами, я заметила, что цепочка следов уходила в сторону, к одной из черных трещин. — Именно его..
— А сам магистр в курсе?
— С самого первого дня, как я поступила на службу. Уже полгода.
— Герант говорил, что если двоедушник не принимает выбор, то это может свести его с ума.
Я остановилась у края расщелины и, чуть наклонившись, посмотрела вниз. Ни зги не видно.
— Так и есть. Но я, теоретически, приняла его. Я не сопротивлялась этому решению, но если буду тянуть слишком долго и не оставлю метку, то все равно рехнусь.
— То есть Фэд все знает, но…
— Его можно понять! Магистр — человек тяжелый. Он намного старше меня, сама новость о связи поставила его в тупик. И я пришла по рекомендации его отца, а значит просто не могу не вызывать подозрений. Так что я не жалуюсь…
Хотелось бы, но сейчас не время.
Ши застыла у самого края и смотрела куда-то в сторону.
— Судя по следам — Буря упал и его тащили вниз. Смотри. Его волокли по песку. И следов крови много.
— Не могу сказать, что мне его жаль.
Девушка хмыкнула себе под нос и глянула через край.
— Слишком темно. Если полезем, то просто переломаем себе ноги.
— Нам нужен Ключ.
Ши закусила губу и села на корточки. Пальцы прошлись по резкому острому излому расщелины.
— Дилемма, — пробормотала она тихо.
Только я хотела предложить добраться до города и вернуться хоть с каким-нибудь источником света, как песок под ногами пошел волнами и расступился в стороны, словно голодная глотка неизвестного чудовища. Из последних сил я оттолкнула Ши в сторону и, прежде чем провалиться вниз, успела заметить ее полный ужаса взгляд.
Фэд
— Ненавижу эти долбаные камеры, — ворчал Герант, надевая специальные линзы, через которые Бардо смог бы наблюдать за происходящим внутри станции. Я отказался брать его с собой — кто-то должен был остаться и присматривать за кораблем.
Если с этой посудиной что-то случится, то улететь будет не на чем, а нам никак нельзя задерживаться в этом секторе.
Под кожей закопошились ледяные колючки, енот беспокойно завозился, а мне пришлось приложить усилия, чтобы удержать его на месте. Он, вообще, в последнее время вел себя нервно, даже агрессивно. Если раньше зверь вальяжно, переваливаясь с лапы на лапу, гулял, где вздумается, а почти все оставшееся время спал, то сейчас этот комок шерсти будто подменили.
Шипящее, нелюдимое скопление гнева.
— Ты подключился к камерам корабля? — бросил я через плечо, а Бардо самодовольно хмыкнул в ответ.
— Подключился конечно. Но большая часть коридоров обесточена, нихрена не видно. На медицинской палубе еще работает аварийное освещение. На инженерной палубе и доках — кромешный мрак. Никакого движения, люди тут вымерли что ли?
— Что у нас с биологией?
— Ничего не разобрать, — Бардо всматривался в монитор и все сильнее мрачнел. Это его умение из весельчака превращаться в собранного и серьезного человека всегда ставило меня в тупик. — Вроде как есть жизнь на этой посудине, но сигнал нечеткий, смазанный, я даже не могу определить, откуда он идет.
— Ты готов? — Герант закрепил дробовик на поясе и пристегнул клинок так, чтобы тот был под рукой в любой момент. Растрепанный и осунувшийся, вольный выглядел особенно диким.
Я не мог в полной мере знать о его чувствах.
Что вообще одиночка вроде меня мог об этом рассказать? Разве что предположить, как тяжело связанной душе обходиться без пары, — и одна мысль об этом заставила меня поежиться от пробежавшего по спине холодка.
— Готов, — Герант окинул меня оценивающим взглядом. — Бардо, проверь концентрацию пыльцы в ангаре.
Капитан ответил незамедлительно:
— Нулевая. Если кто-то и поигрался с наркотиками, то не здесь.
— Все равно стоит взять пару респираторов, — я достал из бокового шкафчика две прозрачные маски и отдал одну вольному.
Меньше всего мне хотелось, чтобы какая-то химическая дрянь ворошила мои мысли и воспоминания. Особенно в присутствии людей, которым я не мог доверять.
— Выдвигаемся.
***
Грузовой ангар был темен. Аварийный красноватый свет едва разгонял мрак и разбрасывал повсюду глубокие тени, где могло прятаться все, что угодно.
Герант шел чуть в стороне за спиной, я слышал щелчок, когда вольный отстегнул клинок. Использовать огнестрел на станции небезопасно, так что я надеялся, что мы обойдемся без стрельбы. Непривычная одежда немного сдерживала движения, но Бардо наотрез отказался отпускать нас без защиты и плотной «второй кожи».
— Я не хочу потом Авроре объяснять лишние отверстия в твоем теле, — хмыкал пилот, закрепляя тонкую броню на моей спине.
Его забота меня забавляла, а енот только недовольно фыркал и щелкал зубами, когда рука Бардо ненароком оказывалась слишком близко.
Любое упоминание о сестре отдавалось в груди тупой болью. Я не привык сомневаться в принятых решениях, пытался не оглядываться назад, не прокручивать в голове бесконечные варианты и выборы. Это ослабляло меня, мешало мыслить трезво.
Но вдруг отец прав? И все, что я делаю, — бессмысленное бултыхание в грязи, где утонет вся наша семья. К старику я никогда не питал теплых чувств, но Аврора не заслужила такой судьбы.
Если бы мы сдались…
— То вас бы казнили, — ответил знакомый голос. Он прошел крупной дрожью по позвоночнику, запустил холодные пальцы под кожу и накрутил на невидимый кулак пучок нервов. — Отец бы не стал вмешиваться, ты лучше меня знаешь его позицию. Ни единого шага, который мог бы повредить его репутации. Кстати, я все хочу спросить. Ты счастлив теперь?
Сцепив зубы, я глубоко вздохнул и двинулся к лифтам, что должны были доставить нас на жилую палубу.
— Не вижу никаких контейнеров, — Герант задумчиво осматривал ангар и был прав. Вокруг не было никакого грузового оборудования. — Если они только что собрали урожай, то где же он?
— Успели сгрузить на транспортный корабль?
— Не исключено, — вольный коснулся панели управления лифтом и отошел в сторону. — Или кто-то отнял его.
— В этом секторе? Насколько я знаю, его зачистили еще три года назад.
Герант передернул плечами.
— Уверен? На планете неподалеку крутились Падальщики, а пыльца — их любимое лакомство.
Мы переглянулись, и я понял, что в головах у нас даже мысли в этот момент совпадали.
Падальщики — конченые наркоманы и убийцы. Они бы и мать родную продали за порцию пыльцы, но дальше собственной системы никогда не выходили. Зачем, если лакомый наркотик всегда под боком? Но они не нападали на добывающие станции. Устаревшие корабли и оружие держали ублюдков в узде.
— Я в чистке не участвовал. К сожалению, я такой один и не могу лично делать все. Отчеты были, своим людям я доверяю.