Его взгляд возвращается ко мне, пустой: "Он сбежал".
Наши глаза не отрываются друг от друга, и я понимаю, что он не хочет ничего объяснять.
"А ты не думал о том, что, возможно, это была не только его вина?" Я знаю, что не должна говорить об этом, когда меня не было рядом, когда я верила, что Дариус мог так поступить без всякой причины, кроме того, что он перевертыш. Когда Лоркан уставился на меня, словно не веря моим словам, я пролепетала: "У тебя с ним были хорошие воспоминания, он даже кажется…"
"Кажется, что Нара?" Его голос приобретает жестокий оттенок, прежде чем он качает головой в ответ на мое молчание, и под его челюстью мелькает мускул: "Генерал был прав, конечно, ты будешь его защищать".
Я могу только расширить глаза, глядя на него с недоверием: "Ты себя слушаешь?" Я бросаю на него взгляд, полный разочарования: "Генерал этот, генерал тот… Какую бы ложь и чушь он тебе ни скормил, ты так легко ее принимаешь".
Он нахмуривает брови, в его глазах проскакивает раздражение, словно он решил не думать иначе.
"Он пытался превратить меня в то, чем являешься ты". Я подхожу к решетке и сжимаю руками прохладную сталь: "И кто может сказать, что он не придет сюда и не попытается сделать это снова?"
"Он бы не…" Он делает напряженный вдох и меняет слова: "Я бы не позволил этому случиться с тобой". Его рука тянется к моей, чтобы коснуться ее около решетки. Первым делом я отдергиваю руку, но грубое прикосновение его пальцев к моей руке остается на моей коже как незваное присутствие.
Его взгляд становится умоляющим, как вчера вечером, когда он говорил, что любит меня. Я отступаю еще дальше, загибая пальцы на груди.
"Если таково твое представление о любви". Мое горло сжимается, чем дальше мы смотрим друг на друга, и я шепчу: "Тогда я не хочу и никогда не приму ее".
Я замечаю перемену в его глазах, боль, вспыхивающую в них, когда его рука опускается с решетки. Он кивает один раз, как будто понимает, но это не так. Я не думаю, что он когда-нибудь поймет, пока не осознает, что за человек на самом деле этот генерал.
Просто уходи, — говорит мой взгляд, и он подчиняется, останавливаясь у факела. Он смотрит в сторону и сжимает кулак, после чего превращается в силуэт и уходит.
"Что скажешь, Амброз?" говорит Адриэль через минуту или около того, когда я стою здесь, глядя на пламя факела. Я ничего не отвечаю: "Если только это не сам Крелло, не влюбляйся".
Его тон — слабая дразнилка, возможно, для того, чтобы успокоить себя и меня.
Я закрываю глаза и обнимаю себя за живот, чтобы успокоиться. Мои слова мягко звучат на языке: "Я не буду".
Глава 47
К моменту моего появления в пещерных проходах арены уже собралось немало учеников. Несколько человек пристегивают оружие за спиной, в ножнах и на груди. Я не успела ничего схватить — венаторы прибыли через несколько часов после ухода Лоркана и бросили мне одеяние стажера.
Вдыхая затхлый и сырой воздух, я отдергиваю руки от венаторов и смотрю им вслед, пока они уходят.
Фрея протискивается мимо двух стажеров, колчан со стрелами висит у нее на спине, а широко раскрытые глаза смотрят на меня. Она обхватывает меня за шею, притягивая к себе, и выдыхает мое имя с таким беспокойством, что оно глубоко врезается в мою грудь: "Слава Солярису, с тобой все в порядке", — говорит она и отступает назад, чтобы взглянуть мне в лицо. На ее лбу проступают морщины: "Я не знала, что делать, когда узнала, куда тебя увезли, отец убедил меня, что я не могу туда спуститься, а потом испытания перенесли на сегодня…"
Я качаю головой, чтобы прервать ее, и сжимаю ее руку: "Мои братья? Они…?" Слишком трудно даже произнести это.
"Они в безопасности", — отвечает она, понимая, что я имею в виду, что мне нужно было услышать: "Я сделала то, о чем ты меня просила".
Я киваю, выпуская короткий вздох, когда она с легким весельем щурит глаза: "Однако Идрис был в ярости".
Я так и представила, даже от этой мысли у меня дрогнули губы: "Я знала, что он будет в ярости. Удивительно, что он до сих пор ничего не предпринял". Меньше всего я ожидал, что Идрис будет спокоен.
"Он хотел, пока мне не удалось его успокоить", — задумчиво говорит Фрея, ее взгляд задерживается на месте над моим плечом.
Мои глаза сужаются, я смотрю на нее и больше всего удивляюсь тому, что Идрис смог выслушать кого-то, кто не является его капризной персоной.
"О!" Она вырывается, щелкает пальцами, нащупывая что-то в своем колчане: "В обеих руках она держит клинок, который подарил мне Идрис, и протягивает его ко мне: "Я берегла это для тебя".