Я резко вскакиваю с кровати, увидев кошмарный сон, пряди волос матово падают на лицо, когда я сглатываю резкий вздох. Такой сон не снился мне уже давно. Тот самый, в котором мои братья и мать прятались в углу моего коттеджа, прикрывая друг друга. И дракон, далекая дымка того, что я могу вспомнить, прямо передо мной, перед тем как Идрис пустил стрелу. К тому времени, как он скрылся, мой отец истек кровью… было уже слишком поздно.
Успокоив дыхание, я приподнимаюсь на шелковых простынях своей кровати, но среди тишины и мягкого храпа крепко спящей Фрейи я знаю, что больше не погружусь в дрему. Так было с самого моего приезда. Ни одного дня я не спала спокойно.
Задыхаясь, я прихожу к выводу, что, возможно, мне нужен свежий воздух или опять ловить лягушек.
Фрея не просыпается, пока я встаю и влезаю в сапоги, накидывая плащ на ночную рубашку. Нагнувшись, чтобы достать сделанную мной сеть, я проскальзываю мимо двери и иду по освещенным бра коридорам, пока не оказываюсь снаружи, глядя на луну. На этот раз она оранжевого оттенка, что редкость, но, тем не менее, прекрасное зрелище.
Я иду к прудам, но на мгновение останавливаюсь, когда из кустов доносится шорох. Наморщив лоб, я осматриваю сады, в которых нет ничего, кроме зарослей, разделяющих различные сектора в стенах замка, как лабиринт.
Шум прекращается, и я осторожно продолжаю свой путь, приближаясь к пруду, но когда я позволяю сети выпасть из моих рук, сзади раздаются шаги по хрустящей зелени. Прежде чем я успеваю повернуться, рука обхватывает меня за талию, а грязная ладонь закрывает мне рот, заставляя меня скривиться от гротескного ощущения.
Тревога колет кожу, когда я пытаюсь оттолкнуть человека и брыкаюсь, пока меня тащат назад, но кости тонкой руки, впивающейся мне в живот, быстро напоминают мне о ком-то.
Адриэль.
Глава 10
Зная, кто виновник, я продолжаю биться в объятиях Адриэля. Ярость, бурлящая в моих жилах, заставляет меня сжать зубы на его руке, и он ругается, отпуская меня.
Я сплевываю ужасный вкус его пота на траву подо мной, и, пользуясь возможностью, поскольку я свободна, поворачиваюсь к нему лицом. Он держит свое запястье на вытянутой ладони и смотрит на меня. Он делает выпад вперед, но я хватаю его за плечи и бью коленом в пах.
Его ноги подкашиваются, и он едва издает звук между стоном и криком боли. Какой бы ни была его игра, его план, его конечная цель, я не собираюсь в нее играть. Я отвожу кулак назад, собираясь ударить его, но удар не попадает в него. Он попадает в меня.
Боковая часть моего лица падает на траву, царапая щеки и висок. Судя по жжению в бедре, я думаю, что и его я тоже ободрала. Моя голова кружится, и я пытаюсь вернуть контроль над собой, но когда мой взгляд устремляется на Адриэля, я понимаю, что это не он ударил меня.
Оран теперь стоит рядом с ним. Оранжевый свет луны отблескивает на его эбеновых волосах, и кажется, что их кончики горят огнем: "Для того, кто строит из себя крутого, сейчас он таким не выглядит", — усмехается он.
Я пытаюсь встать, но он отбрасывает меня назад, и я падаю на живот. На коже появляются новые царапины, и, подняв голову, я щурю глаза перед прудом.
"Почему королева должна интересоваться тобой?" Голос Адриэля жесток, как лезвия, скользящие по моей коже. Я игнорирую его, как рука без всякого смысла протягивается туда, где вода встречается с сушей.
"Ты станешь такой же, как твой отец". Оран смеется, и я опускаю брови. Ярость превращается в белую ярость, когда я смотрю вперед на пруд и сосредотачиваюсь на нем. Кончики пальцев щиплет, я больше не слышу насмешек Адриэля и Орана. Мир словно замедляется и замирает, когда свет луны расцветает на воде.
Когда ко мне возвращаются чувства, слова Адриэля и Орана стихают, а пение лягушек переходит в кваканье, и не одна, а сотни лягушек вылетают из пруда, словно армия. Они набрасываются, проскакивая мимо меня, и направляются прямо к Адриэлю и Орану.
Они выкрикивают множество ругательств. И когда я оглядываюсь через плечо, их тени показывают, как они, спотыкаясь, бредут к казармам, тряся руками и ногами, пока лягушки прилипают к их броне.
Что, во имя Соляриса…
Расширив глаза и резко втянув воздух, я жду на земле минуту или две, пока осторожно не поднимаюсь на ноги. Я оглядываюсь на пруд в недоумении, потому что не понимаю, что только что произошло, и не могу найти этому объяснения.
И так же быстро я больше не вижу ни Адриэля, ни Орана, ни лягушек, если уж на то пошло.