Все в комнате приостановились, пока я держала себя в руках, наблюдая, как королева качает головой в сторону: "Я прослежу за этим, когда придет время", — говорит она непринужденно, но каждую секунду ее глаза смотрят прямо на меня, она словно изучает каждый дюйм. Интерьер и экстерьер: "Хотя мы считаем его лидером перевертышей". Снова обратив внимание на Лоркана и генерала, она добавляет: "Он может быть полезен для поимки остальных ему подобных…"
Я заглушаю остальную часть разговора, сосредоточившись на своей тарелке. Он может быть полезен? Это будет означать пытки, если они его поймают? Если им вообще удастся это сделать. Презирать его — это одно. Я знаю, что презираю. Его существование — мука, но он может дать мне то, что я хочу, и, судя по тому, что я видела до сих пор, я начинаю верить, что он не лидер, а просто вор-одиночка с пушистым приятелем.
И если я скажу им, что знаю не только его имя, это может поставить все под угрозу.
"Вы пригласили Наралию на бал Ноктюрна, заместитель?"
Отмахнувшись от своих мыслей, я поднимаю взгляд на Лоркана, который застывает на месте от вопроса королевы. Затем опускает бокал, прочистив горло: "У меня не было возможности обсудить это с ней". Его глаза не отрываются от моего лица, но я совершенно не понимаю, что они означают.
Я наклоняюсь вперед, бросая боковой взгляд на королеву: "Простите, бал Ноктюрна?"
"Каждое летнее солнцестояние, — вместо этого говорит генерал, — королева приглашает лидеров других королевств приехать и отпраздновать здесь, в замке, вместе с людьми высшего сословия". Его глаза сужаются на меня, он хватает свой кубок: "Простолюдины, однако, не должны присутствовать".
Я скрежещу зубами так сильно, что они превращаются в пыль, когда я бросаю на него взгляд, но королева говорит шутливым тоном: "Эрион, разве ты не забываешь, что она не простолюдинка? Она стажерка". Ухмыляясь, она играет с кулоном: "Амброз". Заметив, что я смотрю на него, она отпускает его и добавляет: "Мы будем рады, если вы присоединитесь к нам".
Мой взгляд переходит на ее темные глаза, почти оникс. Бал… куда я не впишусь, ни в малейшей степени: "При всем уважении, ваше величество, я планировала праздновать со своими братьями, раз уж они приехали ко мне…"
"Тогда приведите и их", — отрезала она, откинувшись на спинку стула и взмахнув рукой.
"Сарилин…", — пытается протестовать генерал, когда мои расширенные глаза перескакивают с одного на другого, а выражение лица Лоркана повторяет мое.
"В честь Натаниэля". Тон королевы понизился на октаву и стал властным: "Я приглашаю их всех присоединиться ко мне на балу, какие бы возражения у вас ни были. Меня это не волнует, Эрион".
Зал наполняется густым напряжением, когда пар от картофеля больше не задерживается в комнате, а шторы раздвигаются, проецируя оставшийся снаружи свет на стол. Мои плечи напрягаются от того, что слова королевы выбили генерала из колеи, и он качает головой, укоряя меня за суровость в глазах.
Пытаясь разрядить эту странную атмосферу, я тихо говорю: "У меня нет платья для такого случая, и у моих братьев не будет ничего, кроме обрезков".
"Не беспокойся об этом, Наралия. Я попрошу Мириам, мою фрейлину, помочь с твоими братьями, а что касается тебя…" Она подчеркивает, глядя на мои волосы: "Как только закончится ужин, я позову швею, чтобы она сняла с тебя мерки".
Я чуть не задохнулась от всех ее предложений, от ее доброты? Трудно поверить, что она способна на что-то, что связано с гибелью Ривернорта.
"Я-" Перевожу взгляд на Лоркана, и его напряженный взгляд пронзает меня насквозь, так что мне приходится сделать глубокий вдох, как только я снова смотрю на королеву: "Спасибо за приглашение, я обязательно передам его своим братьям". Это все, что я могу сказать, понимая, что отказываться от предложения королевы было бы глупо.
Ее губы кривятся, блеск их окрашен румянами: "Сейчас." Она опирается локтем на ручку кресла: "Расскажи мне побольше о своих братьях".
Я оживляюсь, мое сердце переполняется при одной только мысли о них, и я начинаю рассказывать ей об их именах.
Глава 23
Лоркан и генерал удаляются в казармы, как только трапеза заканчивается, оставляя меня наедине с королевой и швеей, которую она обещала позвать в столь короткий срок.
Нахмурившись, швея приказывает мне стоять прямо, а я не могу оторваться от созерцания королевы, расположившейся на диване в похожей на зал комнате, усыпанной оранжевыми подушками и желтыми занавесями, как в Эмбервелле — яркой, огненной и теплой.