— Тупица… — Майорк заерзал на троне, едва сдерживая гнев. — Пшел вон!
От хорошего настроения не осталось и следа. Все испортил проклятый кузнец! Придется заняться им как следует. И не завтра, а сейчас. Немедленно!
Майорк тяжело поднялся, дунул вверх, и все свечи мгновенно погасли. Подземелье погрузилось в тьму.
За кустами Конан опустил на землю свою ношу, сел рядом и засмеялся. Все-таки они выбрались из города и выбрались с равнины! Спать. Сейчас только спать. Но Иена… Надо связать ее, пока она без сознания… Варвар осторожно завернул девушку в плащ и лег рядом.
Ночь прошла спокойно. Раз только, когда стал вдруг накрапывать мелкий теплый дождик, Иена шевельнулась, застонала, но скоро затихла. Свежий запах ночи Конан чувствовал даже сквозь сон, с удовольствием вдыхал его, как узник вдыхает глоток свободы после затхлого стоячего воздуха подземелья.
Утром, едва первый луч солнца коснулся его лица, он проснулся. Приподняв край плаща, посмотрел на Иену. Девушка ровно дышала, но еще спала. Тогда киммериец снова лег, подложив руки под голову, и, улыбаясь, стал смотреть в светлое утреннее небо. Да, теперь они свободны. Они ушли из Вейшана, ушли навсегда. Теперь остается совсем немного: найти того ублюдка, кто все это придумал. Киммериец зашевелил губами, бормоча ругательства в адрес ублюдка, которого он хорошо себе представлял по сну Иены. Что бы с ним сделать такого? Просто убить? Нет, он заслуживает кары пострашнее. Это из-за него погибли Аксель и Игалий, из-за него томятся в Вейшане хорошие люди, превращенные Нергал знает во что. Из-за него Иена обращается ночью в суккуба… Из-за него Конан потерял столько дней, валяясь на кровати или играя в кости. За это время он давно бы уже обчистил сундуки купца из Замбулы и сейчас наверняка наслаждался бы ласками какой-нибудь юной красавицы.
Подумав о красавице, варвар тяжело вздохнул. И словно эхом откликнулся чей-то такой — же глубокий вздох. Конан завертел головой: кто здесь может быть? И вспомнил. Тягучие жалобные звуки, доносившиеся отсюда, когда он еще шел по равнине! Но вокруг никого не было.
Киммериец пожал плечами. Нергал с ними со всеми. Кто бы там ни был, захочет — вылезет, не захочет — пусть убирается на все четыре стороны. И словно в ответ на такие рассуждения из кустов, вздыхая, отряхивая с одежды песок и траву, вышел человек.
Совсем молодой, моложе Конана лет на десять, не меньше. Светлые, чуть рыжеватые волосы, голубые глаза; ростом, может, лишь на два пальца выше Иены и сложением не плотнее ее. Черты лица его, тонкие и приятные, портил длинный кривоватый нос. Казалось, Создатель задумался о своем, о великом, и перепутал носы: этому приставил крючок какого-то стигийца, а того, на- оборот, одарил изящным благородным носом. Но, красивый или не очень был встречный, улыбка его ясно говорила о вполне доброжелательном отношении к новым знакомым. Он сделал еще несколько шагов вперед, предусмотрительно не подходя совсем близко, и вежливо поклонился. На огромного могучего варвара он смотрел без тени опаски, зато тот уставился на незнакомца с подозрением, помня о доносившихся отсюда звуках. Учтивый молодой человек прокашлялся и, указывая на Иену, чистым приятным голосом спросил:
— Что-нибудь случилось?
— А тебе что? — буркнул варвар. Его подозрения при виде такой необъяснимой вежливости только усилились.
— Я могу помочь? — незнакомец, не обращая внимания на тон киммерийца, так же учтиво поклонился еще раз.
Конан фыркнул и отвернулся.
— Конан… — позвал тихий голос Иены. — Кто с тобой?
— Не знаю. Прицепился какой-то… Ты в порядке?
— Да. Только горло пересохло.
— У меня есть вода, — улыбнулся незнакомец Иене. — Не хотите?
Иена улыбнулась в ответ.
Молодой человек исчез в кустах и спустя несколько мгновений появился вновь. В руках он держал небольшой, круглый бурдюк. Конан расслышал, как плещется в бурдюке вода, и сглотнул. Девушка с благодарностью посмотрела на незнакомца, приникла к горлышку бурдюка и с еле сдерживаемой жадностью выпила дюжину глотков.
Потом она протянула кувшин Конану, но тот, покачав головой, отвернулся.
— Кто ты? — спросила Иена незнакомца.
— Я Хольд, врачеватель. Варвар хмыкнул.
— А я — Иена, — девушка покосилась на киммерийца, но ничего ему не сказала. — Он — Конан из Киммерии.
— Вы пришли с равнины. — Хольд произнес эти слова скорее утверждающе, чем вопросительно.
Конан насторожился.
— Откуда ты знаешь?
— Я видел вас, — улыбнулся новый знакомый.
— Так это ты тут визжал? Я так и понял.
— Я не визжал, — Хольд засмеялся. — Вот…
Он достал из-за пазухи маленькую, тонкую, невзрачного вида трубочку.
— Что это? — Иена подалась вперед, стараясь разглядеть трубочку поближе.
— Это дуда. На самом деле название ее более длинное — Дуда Бахир Аэ, но я называю ее просто, по-приятельски — дуда.
— Ты еще и музыкант? — с любопытством и немного с иронией спросила девушка.
Хольд почувствовал ее иронию, снова улыбнулся:
— Нет. Я совсем не владею музыкальными инструментами. А моя дуда, скорее, инструмент врачевателя.
— И что ты ей лечишь? — презрительно усмехнулся Конан. — Может…
— Нет-нет, — сразу понял врачеватель ход мыслей варвара. — Совсем не это. Вы заметили, что ваши преследователи остановились и больше не пытались вас догнать?
— Ну? — насторожился Конан.
— Их остановила моя дуда.
— Постой, ты хочешь сказать, что твари услышали дуду и не смогли бежать дальше? — Иена с изумлением смотрела на Хольда. Она была уже уверена, что именно это он и хотел сказать.
Хольд кивнул, усаживаясь рядом с девушкой.
— Врешь! — отрезал варвар, сердито глядя на нового знакомого, и тут же продолжил: — Дай воды.
Врачеватель с готовностью протянул ему бурдюк, и Конан припал к горлышку, с жадностью глотая воду. Напившись, он подобрел.
— А что еще может твоя дуда? Хольд пожал плечами.
— Пожалуй, больше ничего. Но ведь и этого достаточно, правда?
Киммериец пожал плечами. Новый знакомый начинал ему нравиться. В его чистых голубых глазах, в открытой улыбке не было ничего тайного. Ровный и спокойный характер — этого даже варвар не мог отрицать — отличал врачевателя сразу. При первом же взгляде на него можно было понять, что он за человек. И Конан с первого взгляда это понял, но от усталости и раздражения не хотел признать. Теперь же, когда он немного отдохнул и напился, киммериец вполне был готов к приятной неторопливой беседе.
— А почему ты решил нам помочь?
— Увидел, что вам нужна помощь.
Ответ понравился Конану. Коротко и ясно, как и подобает мужчине.
— Могу я узнать, куда ты направляешься? — вступила в разговор Иена.
— Конечно. В Акит.
— А откуда?
— Из Луксура.
— Я никогда не была в Луксуре.
— О, это прекрасный город. Впрочем, я жил там долгое время и считаю Луксур своей родиной. Может быть, тебе он покажется совсем другим.
— А твоя настоящая родина?..
— Не знаю. В Луксуре я оказался пятилетним ребенком, а где жил до этого… надо спрашивать моих родителей.
— Ты сирота?
— Да. Меня воспитал чужой человек. Но чужой лишь по крови. Я всегда называл его отцом. Он врачеватель. Добрее и мудрее его людей я не встречал. Он умер около года назад. Я хотел продолжить его дело, но…
— Но?
— Трудно объяснить. Просто мне показалось, что я буду нужнее в другом месте. Где? Не знаю. Что-то повлекло меня и влечет до сих пор. Я иду туда, куда, как мне кажется, надо идти.
— А сейчас тебе кажется, что ты должен идти в Акит?
— Да.
Иена посмотрела на Конана, который с неудовольствием прислушивался к их беседе. Девушке явно понравился новый знакомый, и это совсем не нравилось варвару. Он почувствовал, как раздражение снова начинает подниматься в нем.
— Конан, — робко произнесла Иена. — Может быть, мы проводим Хольда в Акит? А потом пойдем в Гарантию, к моему отцу.
— Сначала мы пойдем в Гарантию, — проворчал киммериец, впрочем, лишь из чувства противоречия. Сейчас ему было все равно, куда идти. А в Замбулу почему-то не хотелось.