– У меня есть для тебя работа, Билли, – сказал хозяин дома. – Или для такого человека, как ты.
– Что за работа?
Описание рабочих обязанностей началось с глубокого вздоха.
– Похоже, Лорел не единственная женщина, кому сделали подобную татуировку. Я, конечно, знаю, что нынче татуировки заказывает себе каждая шлюха, но не такие.
Билли проглотил вопрос «а какие?». Он не разбирался в отличительных особенностях татуировок. Вместо этого он спросил:
– И много таких женщин?
– Ты задаешь меткие вопросы, Билли. Если бы я знал ответ… На данный момент работа эта не имеет конечного срока. Но если я поручу ее тебе, делать надо вот что. Тебе позвонит мой человек Аким, скажет, что есть татуированная женщина, которую надо привезти сюда. Объяснит, где она находится. Розыски – не твоя забота; Аким – мастер находить всякие вещи. Ты едешь за ней и везешь ее ко мне. Об остальном я позабочусь сам.
– Что-то очень уж просто.
– Так и есть.
– А женщины захотят со мной ехать?
– Необязательно. Видишь? Уже не так просто.
Вроблески опять устремил взгляд за окно оранжереи, на нежное, широкое, гаснущее небо цвета индиго и город под ним, на частично снесенное офисное здание и незаметно растущий рядом, словно складываемый из кубиков конструктора, небоскреб. Билли посмотрел в том же направлении, удерживая себя от поспешных выводов.
– С этими женщинами потом случится что-то нехорошее? – спросил он.
– Что-то нехорошее с ними уже случилось.
Билли терялся в догадках и в то же время понимал, что его хотят заинтриговать.
– Видишь ли, – сказал Вроблески, – если только человек не конченый маньяк, убийство оставляет в душе осадок.
Он говорил неуверенно, словно сам лишь недавно открыл для себя эту истину и не до конца в ней убедился. Вроблески вышел из оранжереи на террасу. Билли последовал его примеру. Ему не хотелось оставаться один на один с Лорел, кактусами и рельефной картой Иводзимы.
– По моим сведениям, ты не законченный маньяк, Билли. Я тоже, что бы обо мне ни говорили. Поверь. Хотя можешь не верить. Разницы все равно никакой.
Вроблески погрузился в молчание.
– Что теперь?
– Езжай домой, – ответил Вроблески. – Если я решу, что ты мне подходишь, тебе позвонят. Захочешь оставить работу за собой, скажешь: «Я готов поработать на мистера Вроблески». Если же решишь отказаться, то скажешь: «Благодарю, но я отклоняю предложение мистера Вроблески». Хотя полагаю, что ты мне не откажешь, Билли. Еще вопросы будут?
– Деньги?
– Деньги не проблема.
– Почему я?
– Может, прикид твой приглянулся, – небрежно бросил Вроблески. – А может, ты напоминаешь мне самого себя. Такую хрень обычно говорят на собеседованиях, не так ли?
– Угу. На собеседовании что угодно можно услышать.
Встреча выдохлась. Вроблески сказал все, что хотел, и отвел Билли Мура во двор, где стоял «Кадиллак» гостя. В отсутствие хозяина автомобилем, очевидно, занимались, он еще влажно блестел, а вокруг стояли лужи воды, и все-таки, когда Билли осмотрел машину, она не показалась ему чище, чем прежде. Грязь только размазали. Зачем? Нарочно, что ли? Зато стоящий рядом внедорожник сиял такой чистотой и чернотой, что, казалось, засасывал в себя свет.
– Неплохая тачка, я знаю, – сказал Вроблески. – У меня много красивых вещей. Когда я обещал как-нибудь показать тебе свою коллекцию карт, я не кривил душой.
– Хорошо, – ответил Билли, маскируя ответом полное отсутствие интереса. Карты? Кому до них какое дело? Он сел в машину, готовясь вернуться в привычный для него мир. Билли знал: Вроблески работу предложит, и он от нее не откажется, потому что нуждается в деньгах. Он также понимал, что, возможно, подписывается на гораздо большее. И что люди, обещавшие не нарываться на неприятности, не должны так себя вести.
5. Зак Уэбстер ставит себя на карту
Часы показывали шесть тридцать длинного, неугомонного летнего вечера – в это время Зак Уэбстер обычно закрывал магазин. Скорее всего, сегодня больше никто не заглянет – посетителей бывало мало даже в лучшие времена. По сути, Зак мог открывать и закрывать магазин, как заблагорассудится. Никто не дышал ему в затылок. Его босс, Рэй Маккинли, владелец этого и многих других заведений, гордился стилем управления а-ля «спустя рукава» и доверял Заку. Точнее, был хорошо осведомлен о патологическом чувстве ответственности своего работника. Если табличка на дверях возвещала, что магазин открыт с десяти до семи, то Зак будет открывать и закрывать его как полагается.