- Нам нужен третий..., два голоса хорошо, но, я думаю, нужен третий, - сказал Бас.
Дин внимательно смотрел на Баса, но не слышал его, мысли Дина были заняты тем, что он вдруг сейчас представил своего отца, который занят управлением, глобальными планами, их реализацией, контролем и, у которого нет ни одной свободной минуты на такие пустяки, какими сейчас занимается его сын. Ему нет никакого дела до меня, думал Дин, совсем никакого. До определенного момента нам дают, как говорят, перебеситься, это необходимо, надо попробовать всего, чего хочется, конечно, под неусыпном контролем спецслужб, а потом со временем начинают постепенно втягивать и привлекать к основной работе. И со временем я стану как мой отец. Вдруг, совсем не последовательно, Дин спросил: "Что ты мне можешь рассказать о русской культуре, народе?"
- Ничего... я хотел сказать, что мы не знаем и не понимаем русских, совсем. Но я тебе могу рассказать, что я об этом думаю.
- Почему ты играл Мусоргского? Что-то особенное для тебя в его музыке? Что именно ты слышишь?
Бас, не отвечая, подошел и включил проигрыватель, раздался шип, треск и зазвучала "Вниз по матушке, по Волге" в исполнении Шаляпина.
- Это русская старинная песня, - сказал Бас, выключая запись, - собственно с нее для меня все и началось.
- Да, я слышал ее... ну и что, что в ней особенного?
- Моего прадеда первым доставили сюда, еще мальчиком и просто в силу того, что он имел хороший слух и голос, то хозяин, не знаю уж по каким своим соображениям, но определил его не на работы на плантациях, а в хор. После, обучил, за свои деньги, грамоте, музыке и, со временем мой прадед стал руководителем музыкального театра. Играли в основном шутовские музыкальные спектакли, и прочее... это публику забавляло. Как правило, афиши выглядели, как будто обезьяны играют на музыкальных инструментах в шутовских нарядах. Потом мой дед руководил этим театром, мой отец... Менялись музыкальные пристрастия публики, инструменты, направления, исполнители ... но суть оставалась прежней - развлечение. Моя семья всегда была очень состоятельной... но ошейник раба не позволяли снять. И вот неожиданно меня, последнего в роду, вдруг, когда мне еще и шести лет не было, отправили жить и учиться в Вену. Я окончил Академию музыки и работал в Европе в различных не значительных оркестрах, сначала в Германии, потом в Париже. И вот как-то совершенно случайно проходя мимо русского ресторана решил заглянуть, вечерком..., так для развлечения. Среди всей этой шумихи, звона и гомона вдруг молодые люди запели хором вот эту самую песню. Наступила гробовая тишина... некоторые плакали... ты представляешь, они плакали, от чего!? От песни!? Которой неизвестно сколько лет и вообще какое оно к ним-то имеет отношение...? Но меня в тот раз не это поразило более всего. Я пришел домой и позвонил своему русскому знакомому, чтобы расспросить о русской музыке, он рассмеялся тогда, ты что Бас, с луны свалился, шутил он надо мной, у нас в репертуаре полно русской музыки и симфонии, и оперы, ансамбли, мы с тобой уж сколько лет их пилим... но когда я ему рассказал об услышанной мною песне... он как-то сразу сник и отшутился - да не бери в голову, так воспоминания не более, мало ли у кого, что накопилось на душе. Но через месяц дал мне записи, вот этого самого исполнения песни и еще несколько. Прежде всего, я как профессионал сразу же переложил песню по голосам и, помнишь, я говорил, что меня более всего поразило тогда в исполнении, так вот это звучание басов. Но здесь за голосом Шаляпина - там, за ним, происходило совсем для меня невозможное... Понимаешь, у нас профундо вызывает чаще улыбку или удивление..., а здесь?
Неожиданно Бас встал, подошел к контрабасу и заиграл партию баса, взяв в финале предельно возможное низкое звучание...
- Буффонада, а не бас, - сказал он, отставив инструмент, и остановившись в нерешительности посреди комнаты. - Я пробовал и так и этак, гремел, орал, выл, гудел ... я все перепробовал, но такой глубины, драматизма... ни то, что не взять, а и рядом не стоял. Вот что я тебе скажу: тогда что мы играем? - вскричал он, - что мы понимаем в русской музыке, которая исправно исполняется всеми кому не лень. Потом я не выдержал и однажды перед репетицией подошел к одному старому русскому виолончелисту и, пока все там настраивались, сунул ему эту партию и говорю, сыграй как надо, только финал..., он взял только несколько аккордов, так все в оркестре затихли, уставились в нашу сторону, таким диссонансом она вдруг прозвучала со всем остальным, таким не пониманием и раздражением, что я быстро, как можно скорее, ушел оттуда. Но я не унимался и пошел в библиотеку Сорбонны, где нашел слова песни - всей песни. - Бас помялся, как-то в нерешительности и вдруг совсем не последовательно сообщил, глядя на Дина, - а я знаю тебя, мы уже встречались, ты же из... этих, - Бас сделал вращательное движение указательным пальцем, указывая и смотря вверх? И ты ведь сам понимаешь, что не случайно пришел в тот ресторан, нет, не случайно. У вас не бывает случайностей... потому, там, наблюдая за тобой, я рискнул... и дал тебе нить... зацепишься или нет... и ждал. Зачем ты пришел? Что ты хочешь от меня услышать?
Дин до этого не проронивший ни слова, не спеша налил себе еще немного кофе и, сделав глоток, сказал - да собственно ты уже все мне сказал, что я хотел услышать, но, я не помню, чтобы видел тебя раньше.
- Это было в Вене, мы тогда давали "Волшебную флейту" и когда уже свет погас ты и с тобой такой старый мужчина, очень надменный, тебе, наверное, тогда лет десять было, вы появились в боковой ложе и мне с моего места в яме очень хорошо вас было видно, я весь спектакль за вами наблюдал. Этот старик тогда следил за каждым твоим движением. Странно. Это твой дед, наверное?
- Да, дед, это он... никто кроме него... я, пожалуй, с самого начала предполагал это, еще когда увидел афишу..., значит он с самого начала все спланировал... однако, вижу работу... от них не отнимешь, умеют предвидеть. Так мы отвлеклись, что же в тексте песни тебя насторожило?
- Меня очень заинтересовало то, что там, в театре, тебе не более десяти было, а взгляд, твое поведение человека..., которому на меньше сорока, а то и старше...
- Ну, нас несколько иначе воспитывают, чем остальных детей...
- Да, вижу... - Бас подошел к книжному шкафу, вынул из небольшого ящичка листок бумаги и передал Дину. Тот взял листок и внимательно неторопливо прочитал, напечатанный на нем текст. Отложив бумагу на столик, Дин подпер подбородок рукой, прищурившись, несколько минут смотрел в окно, задумавшись, и не произнося ни слова. Потом, тихо, для себя, произнес: "Да, пожалуй ты прав, здесь есть над чем подумать".
Бас сел напротив Дина в кресло.
- Я начал для себя собирать некоторую информацию...
- Какую, к примеру...? - перебил его Дин.
- К примеру? Ну, вот хотя бы давай возьмем такой факт, - он опять подошел к книжному шкафу и достал толстую книгу, полистав ее, нашел заложенные между страниц несколько сложенных листков бумаги, заполненных написанным от руки текстом. Потом одел очки и начал неторопливо вслух читать: "Сегодня многие в научном сообществе считают, что наша современная наука - это наука наблюдения и опыта, научного метода - который был открыт в семнадцатом веке, когда Галилео Галилей впервые показал свой самодельный телескоп. Как эта новая наука отличается от предыдущих подходов к изучению физических явлений? Доктор Дин Радин, директор лаборатории в Институте Ноэтических наук в Петалума, штат Калифорния, объясняет: "Классическая физика началась в семнадцатом веке, когда пионеры, такие как итальянский математик Галилео Галилей, французский философ Рене Декарт, немецкий астроном Иоганн Кеплер, и английский математик (и алхимик) Исаак Ньютон выдвинули новую идею. Идея заключалась в том, что с помощью экспериментов можно было бы больше узнать о природе, а с математикой, более детально ее описать, и что еще более важно - предсказать. Таким образом, родился рациональный эмпиризм. Классическая физика была расширена и существенно уточнена в ХIХ и ХХ веках корифеями, как Джеймс Клерк Максвелл, Альберт Эйнштейн, и сотнями других ученых. Эта физика - называется классической, или ньютоновской, или физический материал - внес огромный вклад в наше понимание Вселенной, в которой мы живем, и в результате было положено глубокое положительное влияние в общее состояние и развитие человека. Производство продуктов питания, здравоохранение, экономика, образование, транспорт и т.д., и т.д., все было значительно улучшено в результате научных приложений, предоставляемых с помощью анализа и опыта. Без сомнения, материальная наука это благо для человеческого рода. И т.д. и т.п. Нильс Бор показал, как квантовая концепция может объяснить строение атома (1922 Нобелевская премия). В 1924 году Луи де Бройль предположил, что материя имеет волнообразные свойства (1929 Нобелевская премия). В 1926 году Эрвин Шредингер разработали формулировку волнового уравнения квантовой теории (1933 Нобелевская премия). Американский астроном Эдвин Хаббл доказал, что Вселенная расширяется, Хаббл также предположил, что наша вселенная, естественно должна иметь начало; то есть момент, когда вся материя была объединена в одной точке, прежде чем она начала расширяться. Со временем это "начало" стал позиционироваться, как то, что мы сегодня называем теорией Большого взрыва Вселенной, или момент когда материальная вселенная возникла на фоне полного небытия в огромном порыве тепла, света и материи... " - Бас, не дочитав, отложил страницы и спросил: "А где русские были все это время, когда развивалась, так называемая мировая наука, философия, в конце концов, общечеловеческие принципы миропонимания... миропорядка? - Бас, говорил медленно, с расстановкой, заостряя и делая акценты на именах, подчеркивая интонацией их значение в тексте, и вдруг спросил, - Дин, а ты помнишь свою мать?"